Тили-тили Тесто - стр. 11
– Атас, мужики! Полкан идет! – громко прошипел кто-то.
Парни махом стихли, напустив на себя меланхоличный вид. Хотя получилось не у всех: Леха с Киром как раз оттачивали мастерство боя на мокрых полотенцах и предстали пред светлые очи главного тренера в чём мать родила.
– Вот скажите мне, олухи, – тренер осмотрел всех со скептической улыбкой, – если я – Полкан, вы тогда кто? Полканята? Или Полкалушки?
– Мы подполканы, Виктр Василич, – басом отрапортовал Вовка, вызывая смешки у ребят.
– Ну-ну… – тренер поморщился, хотя по его глазам было понятно – он находится в отменном настроении. – Хрен с вами, празднуйте сегодня, но без излишеств. Через две недели у нас финны… Их тоже надо приложить.
– Приложим, не сомневайтесь, – за всех ответил капитан. – Вон Косу на них напустим… и кирдык!
Тренер взглянул на Стаса и помрачнел:
– Косогоров, а ну-ка выйди. Поговорить надо.
– Надеюсь, хвалить будете? – полюбопытствовал Витька. – Ругать-то вроде не за что.
– Ругать всегда есть за что, – отозвался тренер. – И, вообще, не лезь, тебя наш разговор не касается…
***
– Тёть Лен, вы как? Может, чайку сделать?
– Нет, Викуся, ничего не надо. Присядь со мной, отдохни, а то весь день бегаешь.
Вика глубоко вздохнула и присела на табуреточку. "Только не реви, – приказала она себе. – Тёте Лене и так фигово, и твои слёзы ей уж точно не нужны".
Сегодня схоронили дядю Виталика, мужа тети Лены. О его смерти Вика узнала случайно, трясясь в переполненном троллейбусе, когда ехала в институт. Она, как обычно, полудремала на галерке, уцепившись за поручень, как вдруг услышала речь двух женщин:
– Слыхала, профессор Косогоров помер! Прям на работе, говорят, за сердце схватился и упал. Инфаркт.
– Да что ты! Вот горе, так горе. Какой человек был золотой, а какой врач!. .
– Да уж, беда. Ему ведь лет-то едва за пятьдесят было, совсем молодой… Сегодня хоронить будут…
Дальше Вика не слушала. Словно ужаленная она бросилась пробираться через толпу, вызывая гневные замечания и оскорбления:
– Куда прёшь, ненормальная…
– Поаккуратнее, девушка…
– Сдурела, что ли! Все ноги мне отдавила…
Будучи по жизни очень вежливой, в этот раз Вика изменила своим принципам. В ответ она шипела, ругалась на всех, пока, наконец, не добралась до двери. Как раз вовремя: троллейбус остановился, и Вика вылетела в мрачное октябрьское утро.
Она толком не помнила, как добралась до квартиры Косогоровых, не помнила, как зашла. В памяти отсталость только черное от горя лицо тёти Лены. Та сидела на диване у гроба покойного супруга, не обращая внимания на людей, которые что-то ей говорили, пожимая руку.