«The Coliseum» (Колизей). Часть 2 - стр. 69
Но сейчас глухота отступила. Нехотя, скалясь, по великому приказу свыше, приказу того, кто уготовил судьбу каждого.
– Я не в том смысле, – Бочкарев заметил неладное. – Пора не на суку, а как-то… выстраивать, что ли, себя. Угомониться. Тебе ведь тоже не комильфо, я вижу.
Уловив большее, нежели собственная боль, собственную неосторожность, он виновато тронул плечо спутника.
– Ты весельчак и оптимист… тебе легче переносить, – неподдельная «тронутость», участие стояли в глазах. У Самсонова напротив – растерянность, смятение, вопреки обыкновению быть скрытыми, будто в укор жестоким словам выступили на лице. Но уже просили сочувствия, надеялись. И эта «тронутость», сочувствие, очищая вину первого и выручая второго, заставили зло шагнуть назад, смятение отступить, а надежду… вспомнить плечо рядом.
– Но, брат… – тихо продолжал Виктор, – со временем придешь туда же. Лишь бы не поздно – привычка вторая натура. Переломить, это даже не сражение – войну выиграть. Редко кому везет. А иначе – плен. И пироги Людки в рот не полезут. Ото лжи. Стоять между вами будет. И высасывать жизнь потихоньку. Каждого. – И, будто помогая другу, оправдывать себя, добавил: – Людмила, конечно, тоже должна пройти…
Самсонов, не сознавая, что уже глотнул воздуха, что помощь пришла, а страшное миновало, только обдав дыханием, с тем же лицом двинулся вперед. Жизнь снова толкнула его, куда хотел и сам, с чем почти соглашался, но откладывал поворот, не решаясь.
– Ну, так че там, с Галкой-то, не понял, – промычал он, держа удар, и посмотрел на прохожих впереди, удивительно одинаковых в эту минуту, которые, как ни в чем ни бывало, прокладывали в его, Самсонова минутах, свой путь, строили свои планы, ссорились и забывали о ссорах, верили и обманывались. Не догадываясь, что живут в эти мгновения вместе и одновременно. Накладывая свои судьбы на чужие, меняя, участвуя. Лишь подхватывая мысли и брошенные слова, а то и вообще, просто увидев, прочитав, надумав.
Бочкарев приотстал, вынул платок и высморкался:
– Да, прохладно и… пора кончать. Вот соберусь…
– Ну, ну… – муж Людмилы покачал головой. – Только «просто» не получится. Надо обмозговать… – он уже приходил в себя, – здесь надо щадяще.
– Да знаю, – Виктор задумчиво глядел на реку. – Но пора взвешивать варианты.
– Ох, дорогой, женщину не устроит никакой.
Вода, казалось, зашелестела говорком: «Никакой, никакой, никакой…»
– Если в шестьдесят ты скажешь ей, что не изменял… – Самсонов усмехнулся, – ответом будет: «Но всегда был в полной готовности»! Это из фильма. А ты не в кино – задача посложнее.