Terra Incognita - стр. 3

Но я не дурак.

Ведь что такое зло. Зло – это тщетность.

Гений странствует в мирах подсознания, открывая земли архетипов – прекрасно! Но вот он начинает анализировать открытое, и это опять прекрасно – если только он не начинает при этом спешно сочинять прокламации. Пусть думает, пишет, но только, пожалуйста, на каком-нибудь непонятном языке. Лучше на мёртвом.

Или хотя бы зашифровывает свои идеи так, чтобы понять их было невозможно.

А то ведь как бывает.

Гению всё нипочём. Для него всё это естественно, а то, что естественно, не безобразно. Для него – да, а как насчёт остальных?

Ведь дело даже не в том, что масса не может постичь идею, извращает её, превращая в полнейшее безобразие. Идеи-то, они всегда красивые, а на деле получается какая-нибудь гадость.

Всё они прекрасно понимают!

Для этого и ума-то особого не требуется.

Они не извращают идею, они следуют ей. А вот этого-то как раз делать и не нужно.

Гений выражает архетип в творчестве, и тем соединяет небесное и земное в светозарном акте свершения. Замечательно!

А они? Они выражают архетип в своих неразумных, то бишь бессознательных поступках. Ну и пошло-поехало.

Не надо им архетипы трогать, опасная это игрушка.

То что спички нельзя детям давать, это мы знаем, а тут атомная бомба – понимать же надо!

Нет уж, я не дурак, я отказываюсь, просто отказываюсь! Быть умным.

Лучше уж я о ней напишу.

Например, о том, как она однажды принимала ванну.

Набрала полную ванну, напустила пену, лежит расслабляется.

А я в комнате был.

И тут горячую воду отключили. Как по заказу.

Она же не может в мыльной воде выйти из ванны, кричит меня.

Я прибегаю – что такое?

– Воду отключили! Сволочи.

Ну и что теперь делать?

– Иди,– говорит,– набери хоть в кастрюлю воду, только побольше, и нагрей на плите. Надо же смыть всё это.

Я иду, набираю воду на кухне.

Поставил на огонь, сижу жду, когда нагреется.

В квартире тишина.

– Ну скоро там?

Я открыл крышку, попробовал пальцем – холодная.

– Чего ты так долго!

Как будто я что-то сделать могу.

Наконец нагрелась. Несу в ванную.

– Ну наконец-то!

Принёс ковшик.

В ванной накурено, не продохнуть. Это она нервничала.

– У меня уже вода остыла!

Поднимается. Я начинаю поливать её из ковша.

А сам думаю, как всё это со стороны выглядит. Зрелище, наверное, потрясающее.

Говорю: "Нас с тобой можно хоть в бронзе ваять. В виде фонтана".

Уже забыл, к чему я это вспомнил. Ах, да. Просто так…

Помню, однажды я спросил её, что она будет делать, если я вдруг покончу собой.

Она сказала: "Не знаю. Там посмотрим".

Надо же сморозить такое.

У неё во всём так – сначала напьётся какой-нибудь дряни, потом болеет. Сама ляпнет что-нибудь, а потом я же и виноват.