Терпкость вишни - стр. 35

– Восхитительная жизнь, – ироническим тоном заметила Миленка.

– Гуру не выносит стабильности и не хочет привязываться к вещам.

– Увы, боюсь, что к людям тоже.

– А почему «увы»? У меня нет синдрома женщины-магнита. Мне вовсе не нравится, когда мужчина липнет ко мне.

– Тогда чего ты хочешь от гуру?

– Ничего. Я хочу дать ему подлинное счастье.

– Звучит интригующе, – усмехнулась Миленка. – Подлинное счастье на диване «Фресвик» всего за тысячу триста злотых.

Отмечали мы их, как всегда, вместе с бабушкой, тщеславным папиным братом, его привлекательной и покорной женой, а также с их гениальным восьмилетним сыном. Началось все совершенно обычно. Дядя по привычке отметил, что я не прибавила в росте. Тетя осведомилась, появился ли уже у меня жених. Юный гений буркнул «привет», после чего неподвижно сидел, вперив взгляд в собственные колени. Зато бабушка, как всегда, ахала и охала, что я опять похудела на десять кило.

– Вы должны сходить с Виславочкой к врачу, – порекомендовала она папе. – Сейчас девушки все время болеют. Я по телевизору видела. Сперва ничего не едят, а потом умирают. Это очень страшная болезнь, аморокс называется. На одном канале ее постоянно показывают, чтобы людей предостеречь. По красному ковру ходят скелеты в лохмотьях, ноги у них дергаются, будто плохо прикреплены, а зрители глядят и ужасаются.

– Да, мама, обязательно сходим, – пообещал папа, кроша пальцами облатку. – Ну, всем всего самого лучшего. Здоровья.

– Вот-вот, здоровья, – удрученным голосом повторила бабушка. – Аморокс этот, невидимый, кружит в воздухе. Он каждого может атаковать, даже молодых мужчин, как ты и Павелек. По телевизору предупреждают.

Дядя заглушил бабушку, сделав громче музыку с уцененного диска, прилагавшегося к какому-то женскому журналу. Мы вернулись к пожеланиям. Тем же самым, что и год назад: здоровья, счастья, успехов (с упором на «научных»). Стол, как обычно, ломился от традиционных яств, трудолюбиво сотворенных тетей, а в углу торчала жуткая елка, увешанная тайваньскими игрушками.

– Внушительная елочка, – заметила мама, оглядывая комнату в перерыве между грибным супом и следующим блюдом из традиционных двенадцати.

– Сам украшал, – сообщил дядя. – А гирлянду привезли из самого Берлина. А у вас есть гирлянда?

– Да, из России, – как и каждый год, ответила мама, кладя себе на тарелку кусок карпа. – Загорается, когда захочет. Славянская душа.

– А елка, наверно, старая?

– Да, ей уже больше десяти лет, – как всегда, ответила мама. – А может, и все двадцать.

– А в нашей больше трех метров, – похвастался дядя.