Терапия эмоциональных схем - стр. 26

Например, зависть – обычное чувство, из-за которого люди часто смущаются или чувствуют вину. Им трудно признавать свою зависть; они скорее сосредоточатся на человеке, которому завидуют, и на его недостатках. Зависть – осуждаемая эмоция; с ней часто связаны навязчивые мысли, вина, грусть и злость. Модель эмоциональных схем предполагает, что зависть – универсальная эмоция, которая может использоваться продуктивно или непродуктивно. Непродуктивное использование влечет за собой избегание человека, которому завидуют, его критику или попытку нанести ему ущерб. Навязчивые мысли, жалобы и чувство вины – тоже непродуктивные варианты использования зависти. Напротив, принятие зависти как части человеческой жизни, ее превращение в восхищение и стремление достичь того же, может стать мотивирующим и повышающим эффективность опытом. Такие проблематичные социальные эмоции, как ревность и зависть, более полно обсуждаются в главах 10 и 11, а пока достаточно того, что зависть не хороша и не плоха, это просто часть человеческой жизни.

Можно помочь пациентам в универсализации, рассматривая примеры эмоций в лирических песнях, поэзии, пьесах, романах или рассказах, которые они слышат от друзей и членов семьи. Например, ревность, еще одна осуждаемая эмоция, – тема многих литературных и музыкальных произведений. Людей она привлекает, потому что перекликается с их собственным опытом. Действительно, способность человека идентифицироваться с героями историй делает эти истории еще более привлекательными. Ведь там рассказывается «наша история».

Терапия эмоциональных схем основывается на эволюционной модели, согласно которой эмоции и способы их выражения развились, потому что помогали защищать представителей биологических видов (Cosmides & Tooby, 2002; Ermer, Guerin, Cosmides, Tooby & Miller, 2006; Tooby & Cosmides, 1992). Эмоции – не патология или ненормальность, не признаки болезни (Nesse, 1994). Это генетически заданная, универсальная адаптация к вызовам в эволюционно релевантном окружении (Nesse & Ellsworth, 2009). Например, страх открытых пространств (часто характеризующий людей, страдающих агорафобией) был адаптивным в окружении, где открытые пространства означали опасность нападения хищников. Потенциальные предки людей, пересекавшие такие пространства, не учитывая опасность встречи с хищником, сильнее рисковали быть увиденными и атакуемыми и, таким образом, исчезнуть, не передав свои гены. Тревога перед публичным выступлением была адаптивной в первобытном окружении, где принятие на себя доминантной роли перед незнакомцами могло рассматриваться как оскорбление и угроза и, соответственно, привести к возмездию. Грусть была адаптивна, потому что говорила нашим предкам о том, что нет смысла продолжать действие, которое снова и снова приводит к неудаче. Гнев и агрессия были адаптивны, потому что помогали защищаться в борьбе с конкурирующими видами, способными захватить территорию и источники продовольствия, убить человека или его родню. Ревность была адаптивна, потому что защищала «родительское инвестирование», лишала соперников доступа к сексу и продолжению рода.