Теперь я всё вижу - стр. 22

Доктор Холл был прав. Мне действительно нужно было начинать менять свою жизнь.

Сама жизнь побуждала меня искать в ней светлые стороны. И я сказала жизни: «Будь по-твоему».

Никогда не пытайтесь закурить сами. Раз за разом промахиваясь огнем мимо сигареты, вы рискуете тут же разоблачить свою тщательно скрываемую немощь. Если вы хотя бы чуточку оголите грудь, рядом обязательно окажется мужчина с огоньком. Сделайте это правильно, и сама просьба прикурить может выглядеть романтичной и соблазнительной в духе Богарта и Бэколл. Сделайте это неправильно, и это все равно будет лучше, чем сослепу поджечь себе волосы.

В процессе долгих переездов по железным дорогам Европы у меня было вдоволь времени подумать, и чем больше я думала, тем отчетливее осознавала, что все свои девятнадцать лет принимала дарованное мне зрение как что-то само собой разумеющееся и не ценила то, что имела. Сколько драгоценного времени я растратила зря, глядя на одни и те же лица, одни и те же уличные знаки, одни и те же интерьеры одних и тех же комнат. Теперь все изменится, ведь за ближайшие десять лет я должна успеть пересмотреть все, что только можно успеть. Я должна накапливать коллекцию образов.

Чтобы успевать больше видеть, надо успевать больше делать. А для этого мне нужно стать другой. Теперь, когда для моих глаз был определен предельный срок годности, у меня нет времени на то, чтобы оставаться грязной блондинкой, имея голову на плечах.

Я всегда была до крайности осторожной и благоразумной. «Лучше подстраховаться, чем потом жалеть» было девизом нашей семьи, а фраза, которую мне в детстве чаще всего приходилось слышать, звучала так: «Будь осторожна!» Мои мама и бабушка повторяли ее как мантру, очень часто в паре с «Я люблю тебя», так что мне по сей день трудно отделить эти две фразы одну от другой. Всегдашняя осторожность подразумевала не только недопущение безрассудства и спонтанности в поведении, но также и легкомыслия. Например, мама считала недопустимо легкомысленным расточительством наличие на полке нескольких начатых пачек хлопьев. («ЗАЧЕМ нам две полупустые пачки хлопьев, если их можно ссыпать в одну!?») Все хобби моего отца относились к категории «то, за что мне пришлось бы платить другим людям». Например, он сам менял плитку в ванной. Легкомыслием в нашем доме считалось и употребление не разбавленного водой апельсинового сока. Когда мы отправлялись в отпуск, родители с таким рвением планировали и обустраивали наш досуг, что его трудно было отличить от работы. Мы всегда старались прийти на пляж в числе первых, обгоняя толпу, всегда тщательно планировали любые «приключения» и не заходили в ресторан, не наведя о нем предварительно справки. И я сама всегда поступала так же. Этому больше не бывать.