Теория журналистики в России - стр. 41

. Характеризуя выдвигаемый им подход, автор предлагает при исследовании истории журналистики отталкиваться от двух принципиальных постулатов: во-первых, русская журналистика является сложной многомерной системой, во-вторых, она является подсистемой более крупной системы мировой журналистики и органически связана с процессами ее развития. При этом изучать журналистику как систему, обусловленную историческими факторами, нужно в следующих аспектах: 1) сущность, 2) структура, 3) состав, 4) функции, 5) интегративные факторы, 6) коммуникации, 7) история. Идея получила разностороннее осмысление в работах других ученых[114], она представляется весьма перспективной, однако пока данная концепция отражена только в нескольких статьях, не вышло ни одного обобщающего труда, в котором она была бы конкретизирована и апробирована. Видимо, это дело будущего.

Интересную альтернативу системному анализу предложил А. Ш. Бик-Булатов, обозначивший возможность дискурсного подхода к изучению истории русской журналистики, в рамках которого она представала бы «не как анализ отдельных произведений, а как история развития основных тенденций публицистики, трансформации тем…»[115]. Его концепция апеллирует к многомерности интеллектуального процесса эпохи, в котором на каждом этапе развития формируются некие доминантные темы, отразившиеся не только в произведениях журналистики, но и в искусстве, политической жизни, повседневной «физиономии эпохи». Например, для середины XIX в. характерны дискурс нигилизма, дискурс эмансипации (понимаемой как освобождение вообще, а не только в узких рамках так называемого «женского вопроса») и т. д. Изучение истории журналистики как совокупности таких общественно актуальных тем в их многомерности и постоянном развитии представляется новаторским и перспективным проектом, хотя, как и в предыдущем случае, замысел пока еще ждет своего всесторонне продуманного и полного воплощения.

На следующем этапе истории журналистики предстоит решить ряд проблем институционального характера, о которых говорилось в начале данной главы, а также несколько вспомогательных, хотя и принципиальных вопросов, среди которых хотелось бы выделить два.

Использование позднейшей терминологии для осмысления явлений прошлого. Можно ли, например, говорить о маркетинговой стратегии применительно к анализу редакционной политики «Нового времени»? Или отмечать применение PR-технологий в политической практике Екатерины II? Формально нет. Большинство историков журналистики сопротивляются таким переносам современной терминологии на историческую почву, обоснованно аргументируя тем, что эти термины возникли много позже описываемых явлений. Однако необходимо иметь в виду, что концептуализация подобных сложных понятий в языке всегда отстает, и порой намного, от формирования самих обозначаемых феноменов. То есть владелец «Нового времени» А. С. Суворин, подобно мольеровскому буржуа, не подозревавшему, что он всю жизнь говорит прозой, конечно, не знал, что он разрабатывает маркетинговую стратегию, хотя на самом деле именно этим он по факту и занимался.