Теория «жизненного пространства» - стр. 16

Дальнейшим мотивом его выступает мстительность, заставляющая истреблять врага. Зависть действует и на хорошие качества характера. Идея пожизненного заключения не может возникнуть у народа, непрочные постройки которого делают невозможным устройство тюрем, и смертная казнь преобладает над всеми остальными.

Кроме того, к людоедству примыкает целый ряд каннибальских обычаев, который охватывает прежде всего человеческие жертвы, затем обрядовое употребление частей человеческого тела при освящении и ворожбе и, наконец, сохранение человеческих остатков и их применение (чаши из черепов, кинжалы из человеческих костей, ожерелья из зубов). В этом свободном обращении с человеческим мясом и костями заключается уже преодоление естественного отвращения. Людоедство еще продолжало держаться на «островах Товарищества», когда один из начальников в торжественном случае проглатывал человеческий глаз.

Выводить из имен народов заключение о людоедстве не всегда было бы справедливым, т. к. многим народам они навязаны с оскорбительной целью. Вполне понятно людоедство из нужды, т. к. оно встречается и у европейцев, тем более у народов, которые редкий год не переживают голодовок, а иногда и постоянно терпят ее, как, например, многие племена австралийцев или гиперборейцев, вынужденные жить в самых тяжелых условиях питания; в этом случае о нем можно упомянуть, потому что оно содействует поддержанию и распространению этого обычая. Там, где он однажды укоренился, он уже приобретает притягательную силу. Существуют народы, у которых человеческое мясо составляет предмет торговли и которые почти не хоронят трупов.

Ни один народ не лишен политической организации, какой бы слабой она ни казалась, как, например, у бушменов, маленькие отряды которых, собирающиеся для охоты или грабежа, иногда не имеют предводителей, или как у других разлагающихся, разрозненных племен, у которых часто лишь суеверие и привычка поддерживают племенную связь.

То, что социологи называют «индивидуализмом», до сих пор еще нигде не было найдено в виде народной особенности. Из распадения старых народов быстро образуются новые. Этот процесс всегда в ходу: «каждое отдельное племя – до известной степени лишь преходящее явление; с течением времени оно или поглощается другим, более могущественным, или, в счастливом случае, распадается на несколько мелких орд, из которых одни отправляются в одну, а другие – в другую сторону и через несколько времени ничего уже не знают друг о друге» (Лихтенштейн).

Эти политические изменения всегда носят характер перекристаллизовывания, а никак не бесформенного разложения. Организация редко держится долгое время. Одним из признаков культурного человека является то, что он привыкает к давлению законов, в исполнении которых он и практически заинтересован. Если же у негров основывается относительно упорядоченное государство, то на его границах вскоре возникает другое сообщество из лиц, принадлежащих к тому же племени и не желающих подчиняться установленному порядку. Эта выделившаяся часть населения, не признающая законов, вследствие свободы от всякого стеснения законом и устранения каких-либо отношений к своему племени, а также и уважения, какое питают к нему самые смелые и наиболее неимущие из соседних племен, часто приобретает большую силу, могущую превратить разбойничье племя в народ завоевателей и основателей государств. Грабеж и завоевание легко переходят друг в друга. Во всех странах, история которых нам известна, разбойничьи племена играли видную историческую роль.