Теория шести рукопожатий - стр. 3
Затем семья решила, что ему следует некоторое время пожить в Германии, чтобы выучить язык. В 1931 году, в возрасте 18 лет, он приехал в Мюнхен и поселился у семьи по фамилии Паппенгейм. Он пробыл в городе не больше недели и решил купить себе небольшой автомобиль. Он остановил выбор на красном «фиате», который его друзья («весьма грубо») прозвали «коммивояжером». В первый же день, сев за руль, он приглашает покататься гауптмана Паппенгейма, добродушного шестидесятилетнего старика. С его помощью он надеется не заблудиться в Мюнхене и не нарушить правил дорожного движения.
Вот они трогаются в путь. Джон с осторожностью едет по Луитпольдштрассе, мимо Ворот Победы. «Фиат» прекрасно слушается руля. Пробная поездка идет как по маслу. Что плохого может случиться в этот ясный солнечный день?
Адольф Гитлер шагает по тротуару, а Джон в это время едет на своем «фиате» по Людвигштрассе. Он сворачивает направо на Бриннерштрассе. Гитлер, переходя дорогу, забывает посмотреть налево. Внезапно раздается хруст.
«Я ехал очень медленно, но тут какой-то человек сошел с тротуара и прямиком направился в мою машину», – вспоминает Джон. Многие водители, и до него, и после, говорили те же самые слова, часто давая показания суду.
Пешеход – мужчина лет сорока с небольшим, с квадратными усиками – падает на колено. Джон встревожен, но мужчина с трудом поднимается на ноги. «Он почти сразу встал, и я увидел, что он не ранен. Я открыл окно, и, само собой, раз я ни слова не знал по-немецки, дал говорить гауптману Паппенгейму. Меня больше волновало, не заметил ли чего дорожный полицейский».
Все в порядке. Полицейский ничего не заметил, а если и заметил, ему все равно. Мужчина с усиками отряхивается и пожимает руки Джону и гауптману Паппенгейму, оба они желают ему здравствовать.
– Вы, наверное, не знаете, кто это? – говорит гауптман Паппенгейм на обратном пути.
– Конечно, не знаю, а кто это?
– Он политик, у него своя партия, и он очень много болтает. Его зовут Адольф Гитлер.
Три года спустя, в 1934-м, Адольф Гитлер сидит в ложе небольшого, вычурно украшенного мюнхенского Резиденцтеатра[2] и ждет начала оперы. К тому времени он уже канцлер Германии, и о нем судачит весь мир. В соседней ложе сидит двадцатиоднолетний Джон Скотт-Эллис, он пришел в театр со своей новобрачной женой-немкой в первый вечер медового месяца. Джон смотрит направо. Не тот ли это тип, которого он сбил с ног три года назад?
Юноша наклоняется через барьер ложи. Кажется, он хочет что-то сказать. Телохранители Гитлера в замешательстве. Кто это, чего ему надо?