Теорика правительств и парламентарное правление - стр. 6

Мы пока больше не настаиваем на этой первой причине научных ошибок обусловленной исторической предвзятостью. Достаточно того, что мы её подчеркнули. Для её раскрытия потребовалась бы широкая панорама исторических фактов, к которой мы вернёмся в последующих главах.

Наряду с историческими предубеждениями можно поставить предубеждения, которые мы назовём современными. В наши дни многие правительства представляются выразителями воли страны; допускают и полагают также, что легальное основание для них состоит в том, что большинство их добровольно допускает. Естественно многие не задумываются о том, является ли эта легальная презумпция фактом действительности и таким образом в уме постоянно укрепляется принцип, что большинство – это те, кто управляет или, по крайней мере, те, кто могут управлять. Мы также часто слышим разговоры о правительствах, от нас не столь давнишних, которые управляют, исходя из автократических начал, и даже в этом случае этот легальный принцип принимается за факт, и мы верим, что целые нации подчиняются абсолютистскому правлению одного человека. С этим современным предрассудком, весьма укоренившимся и распространённым, мы встретимся в следующих главах и найдём ему полное опровержение.

Сделав некоторое усилие, абстрагируемся на время от этих распространённых идей, которым общеупотребительный язык, примитивная вера, привычка думать на основе вышеуказанных стереотипов, заставляют нас полагаться на эти идеи без особых сомнений и размышлений со стороны нашего разума. Мы рассматриваем человеческое общество многочисленное, упорядоченное и гражданское и смотрим, возможно ли, чтобы оно управлялось волей одного человека или волей большинства. Один человек, ещё не правительство, даже если он может создавать законы, он один не в состоянии заставить всех их исполнять. Конечно, в каком-то диком племени, численностью в сотню-другую человек, вождь в состоянии, полагаясь на свою смелость, личную силу, опыт, хитрость, осуществлять самую настоящую и эффективную власть над всеми своими соплеменниками в силу своего личного влияния, но в государстве, включающем несколько миллионов человек это невозможно. Если единственный человек кое-когда может актом своей воли произвести действие, которое заставит слышать на всем пространстве одного из этих государств, то это происходит потому, что он находится в таком положении, которое позволяет ему включить всю огромную и сложную правительственную машину. Последнюю создаёт не он. Это организация людей, её элементы определяются комплексом исторических и социальных факторов, которые один единственный человек не может ни создать, ни глубоко модифицировать. Включение, о котором шла речь, этот человек может осуществить лишь в чрезвычайные и решающие моменты, намечая только главные направления, что же касается обычных условий, событий каждодневной публичной жизни, указанная машина, эта организация людей, этот организм действует сам по себе. С другой стороны мы не можем себе представить общества в той или иной мере демократическое, в котором управление исполнялось бы всеми. И в этом случае также необходима правительственная машина, организация, естественно немногочисленная, посредством которой и выполняется вся управленческая деятельность. Таким образом, и в данных обстоятельствах все публичные функции фактически выполняются ни одним человеком, ни всеми, а специальным классом людей.