Теорика правительств и парламентарное правление - стр. 37

С тех пор с помощью целой серии эпизодов борьбы за законы, благоприятные для плебеев, дело шло к приобретению политического равенства с патрициями. Внимательно рассматривая эпизоды данной борьбы, видно, что среди плебейской массы существовало два элемента, выражавших два разных интереса; хотя их и возможно было каким-то образом совместить, но в целом они были весьма отличны и разделены. Без сомнения существовало некое ядро богатых плебеев, имевших тоже образование и все способы осуществлять свое персональное влияние, что и патриции. Эти плебеи мечтали изменить политические основы государства, чтобы быть допущенными к выполнению тех должностей и магистратур, к которым их призывало их общественное положение. Кроме этого имелась огромная масса бедных плебеев, которые, как и бедняки во все времена и во всех странах, мало размышляли о достижении равенства своих политических прав, а мечтали в основном об улучшении своего экономического положения. Тогда руководители плебейского движения сумели совместить эти два элемента с их различными интересами, и их предусмотрительность в значительной мере обеспечила счастливый результат этой борьбы и даже политическое величие Рима. Когда плебейские трибуны предлагали свои rogazioni, в них всегда были умело перемешаны предложения допустить плебеев к новым постам с теми, которые были направлены на законодательное смягчение долгов или же давали возможность надеяться бедным плебеям на более справедливое общественных земель. В этом смысле богатые плебеи оказывали поддержку бедным в виде своей опытности в публичных делах и своей авторитетности, в то время как бедные предоставляли богатым преимущество числа. Действуя таким образом, вместе им лучше удавалось достигать своих целей. Постепенно плебеи добились политических прав, и два города – патрицианский и плебейский, наконец, слились, и некоторая часть плебеев вошла составной частью в римский политический класс, а другая достигла того уровня благосостояния экономического, который сравним с уровнем менее высоких классов общества.

Как мы уже отмечали, выясняется, что после того, как все политические права были предоставлены всем плебеям, после того как патрицианский город исчез, а созывавшиеся курии стали ограничиваться чисто религиозными вопросами, правительство города оставалось всегда по-настоящему аристократическим. Рим не числился среди тех городов, которые скупо предоставляли собственное гражданство. Некая относительная легкость в его получении иностранцами была одним из важнейших факторов его величия. Ясно, что перед лицом других государств античности, самыми многочисленными оставались граждане Рима, которые все в теории имели равные права политические и гражданские. Но фактом оставалось и то, что наиболее высокие посты всегда были зарезервированы за членами немногих семей, которые вдобавок происходили из древнего патрициата, хотя и смешанные с некоторым числом плебейских семей, которым удалось подняться на их уровень. В подобных семьях и рождались консулы и сенаторы и, если пробегать по спискам консулов и высоких магистратов, можно убедиться в том, что некоторые имена часто повторяются: настолько богатство, античные связи и родство, традиционность клиентелы и историческое имя имели важность в этом обществе, формально демократическом. Тем не менее, когда человек истинных способностей рождался в условиях социального низа, для него не было невозможным выдвинуться и утвердиться на первых ролях. Действительно, мы видим как часто наряду с потомками древних семей, действовали новые люди, или говоря современным языком, paryenus. Эта малая исключительность римской аристократии, открытость собственных рядов в том случае, когда речь шла о человеке подлинных и установленных заслуг, соединенные с другим фактом экономического благосостояния, которым пользовались самые несостоятельные плебеи, с конца противостояния патрициев и плебеев до больших войн, которые Рим вел на Востоке, привели к тому, что римское государство было самым благополучным и прочно организованным, говоря политическим языком, во всей античности. Без сомнения это обстоятельство способствовало и его внешнему величию.