Теорема судьбы - стр. 48

Катя уставилась на меня и, не выдержав, спросила:

— Пап, чего тебе надо, а? Давай начистоту?

Я пожал плечами и промямлил:

— Да ничего мне не надо…

— Точно? А может тебе надо, чтобы мы дали интервью и рассказали всем, что ты идеальный отец? — спросила старшая.

— Нет. Я просто хочу побыть немного с вами.

— Угу, — кивнула младшая, — потому что мама в магазине и тебе скучно? А мы, как обезьянки в клетке, тебя веселим?

— Что за бред! Почему я не могу посидеть рядом со своими дочками? — выкрикнул я, не сдержавшись, и вскочил с дивана.

— Наверное, потому, что мы по сути не твои? — спросила Катя.

— А чьи? — не понял я.

— Мамины.

— Но я же ваш отец! — почему-то не сдавался я.

— Только тебе дела до нас нет, — скривилась Лена, — да и до мамы тоже, но тут уже клиника, а мы в клинических случаях бессильны.

Я снова присел и опустил голову. Неужели я и правда рассчитывал, что они воспылают ко мне любовью, если никогда не любили? Интересно, почему я так решил?

Входная дверь хлопнула, и девочки хором произнесли:

— Мама пришла! Слава Богу.

Да уж. Вот уж точно слава Богу. Не знаю, как я найду подход к своим дочкам, но другого выхода у меня нет. Я очень этого хочу! А значит, все у меня получится!

24. Судьба всегда играет человеком не по правилам

Я вышел из детской и встретился в коридоре лоб в лоб с Кукушкиной. Ее удивлению не было предела, она таращилась во все глаза на меня и хлопала ресницами. Я, наверное, должен был ей что-то сказать или объяснить, почему так поздно приперся к ним в гости, но вместо этого взял два пакета, которые она принесла из магазина и понес на кухню. Мне многое хотелось узнать у нее, но не знал как. Я молча вытаскивал из пакета продукты: хлеб, сливочное масло, сыр, докторскую колбасу. Про себя усмехнулся: тридцать третий год на свете, а докторская колбаса не меняется — все такого же розово-синюшного цвета.

— У тебя завтра суд? — спросила Настя.

— Угу, — все же мне захотелось попробовать этой колбасы, я нашел ножик, благо на маленькой кухне это было легко, и отрезал себе кругляшок, — вкусная.

— Может, ты все же его пощадишь? — то спросила, то ли попросила Настя.

Я присел на стул:

— Расскажи мне, почему я должен это сделать?

Настя нахмурилась, она явно не знала ответа. Баранов наглым образом лез в мою жизнь, отбирая у меня Кукушкину. Возможно, он и не два раза делал ей предложение, а до сих пор продолжает, кто знает… Кстати, а почему этого не узнать?

— Когда он в последний раз предлагал тебе руку и сердце? — спросил я.

Глаза Насти вспыхнули, но тут же погасли:

— Ты сам прекрасно это знаешь.