Тенор (не) моей мечты - стр. 56
– Простите, – вот тут я просто опешила. – А кому какое дело до того, кто мать и отец Кати?
Ну, не говорить же ему, что я не согласна с тем, что у нас с Артуром карьера вот прямо не удалась. Конечно, мужу – бывшему, конечно, – снобы от искусства любили и намекать, и говорить прямым текстом, что он слил свой талант. Причем чаще всего снобы, которым его гонорары и не снились. А уж как Леве высказывала его матушка, обожаемая мной… Но… Странно как-то. В бытность мою ученицей этой школы все было как-то проще. Главное было – что ты сам из себя представлял. И как готов был впахивать. А вот то, что у меня родители – два доктора из маленького южного городка, а у Артура мама – учитель, а папа – инженер, стандартный набор, не имеющий никакого отношения к музыке – так вообще никого не интересовало.
Лишь бы ребенок был талантлив и увлечен своим искусством.
А что теперь?
– Понимаете, – вкрадчиво говорил мне этот… директор, уже подсев ко мне, выйдя из-за своего министерского стола. – Главное ведь то, что окружает ребенка с самого рождения. А в нашем случае – это музыка. Если ребенок с рождения живет в ней, купается как в море, то и судьба его сложится успешно. Ну, не будете же вы спорить с тем фактом, что нам совершенно не нужны в нашем замечательнейшем учебном заведении дети, чьи родители и не представляют себе, что такое настоящее искусство. И не готовы вкладываться в образование ребенка?
«Ох ты ж…» – как-то дальше я могла думать только очень и очень неприлично.
– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – начала я, чуть отодвигая стул и уговаривая себя не закипать вот так сразу.
Тут, по счастью, раздался жизнерадостный стук в старинную высокую дверь. Даже оборачиваться не надо было, чтобы понять, кто это. Но я не отказала себе в удовольствии посмотреть, как с лица Артура, привычного к этому кабинету, сползает сияющая улыбка.
Как товарищ вечно наскипидаренный и (кстати) вечно легко подбиваемый Левой на всяческие пакости, он был в этом кабинете частым гостем. Но, конечно, не так, как сейчас, когда в брендовом кожаном портфеле что-то призывно позвякивало и побулькивало.
– День добрый, – растерянно проговорил он, недовольно сверкнув глазами на директора, сидящего рядом со мной, и резко дернув розовый мохеровый шарф.
Катин шарф. Дико колючий и страшно лечебный. Не иначе доченька о папе позаботилась.
– Заходите, пожалуйста, – поднялся директор, сделав еще более неодобрительный фейс. Видимо, не оценил шарфик.
Артур подобрался, пропустил вперед Катю.
– Присаживайтесь, – приказал хозяин кабинета. – Девочка, я думаю, постоит.