Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя - стр. 52
Хата «из нескольких бревен, кольев и даже прутьев, неровно сложенных, крепко и гладко замазанных глиною и выбеленных мелом»[251], не так солидна и долговечна. Вместо русских высоких заборов, крытых дворов – плетень, вместо дровяников, под потолок заставленных поленницами, – груды хвороста и щепок у самых ворот.
Эти груды хвороста не мешали общему впечатлению от украинского жилья: чистота, опрятность, изящество украинской хаты общепризнанны. О них писали едва ли не все русские путешественники. Ивану Аксакову, в молодости своеобразному украинофилу, хаты приглянулись. Малороссийские города и села действовали на него умиротворяюще: «Как хороши эти белые хаты, живописно разбросанные по холмам и долинам и выглядывающие так приветливо из-за зеленых садов своих»[252]. Больше малороссийских хат ему понравятся только молдавские: они были, пожалуй, даже беднее, но притом изящнее.
Понравилось украинское жилье и профессору Погодину. Во время своего путешествия 1842 года он проезжал через Лубны, где остановился «у почтенного доктора Петрашевского». Это была, конечно, не крестьянская хата: «Низенький, но обширный дом под сенью черешень, рябин и тополей, среди огромного сада… Что за привольная жизнь в Малороссии!»[253]
Князя Долгорукого хаты только раздражали. На его вкус, они были тесными и бедными, а потому много уступали просторным, теплым сосновым избам русских крестьян. И чем больше наблюдал он малороссийскую жизнь и малороссийские хаты, тем меньше они ему нравились. Если живешь в нищете, то для чего все эти красоты? Живет малоросс в самой бедной хате, где высокий человек не может даже выпрямиться в полный рост, живет «бедно, низко, дрянно; а под окном у него растет грецкий орех, бергамот <…> Что ему в этом дереве радости?»[254]
Зато в хате не было «ни гаду, ни лишнего сору», там не водились тараканы, привычные спутники русского жилья. «Проклятые кацапы, как я после узнал, едят даже щи с тараканами»[255], – жаловался Григорий Григорьевич Сторченко Ивану Федоровичу Шпоньке. Ранний Гоголь еще позволял себе такие выпады против русских. Впрочем, самокритичные русские о тараканах писали даже злее. Вяземский назовет «Русского Бога» «Богом тараканьих штабов».
В белённой известью мазанке намного легче поддерживать чистоту, чем в русской избе. Хаты белили обязательно перед Рождеством и на страстной четверг, а некоторые хозяева и перед всяким значительным праздником. Пассек утверждал, что есть хозяева, которые белят хату каждую субботу[256].
Пол в хате обычно глиняный. Гоголь, описывая хутор пана Данилы в «Страшной мести», между прочим сообщает: «Во всей светлице пол гладко убитый и смазанный глиною»