Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя - стр. 31
Имя часто живет своей особой жизнью. По свидетельству Тадеуша Бобровского, еще в сороковые годы XIX века поляки из Литвы называли «русинами» волынских поляков, чуждых как самим русским, так и русинам-украинцам. Напротив, русинов-украинцев с Волыни и Подолии в Славяно-греко-латинской академии причисляли к «польской нации», хотя эти православные студенты никак не могли быть поляками[130].
Дольше всего имя русское продержалось на самом западе украинских земель. Пока власть на Западной Украине была в руках поляков, а русский (великоросс) был в тех краях редким гостем, население Волыни, Подолии, Киевщины сохраняло свое древнее русское имя. Поляк Ромуальд Рыльский спасся от ножей гайдамаков, когда запел народную песню, которую мог слышать только на Западной Украине: «Пречистая Диво, Мати руського краю…»[131]. После разделов Речи Посполитой еще несколько десятилетий жизнь народа менялась мало, поэтому и в начале XIX века Павел Пестель, одно время служивший в Тульчине (Подолия), заметил, что местное население называет себя «Руснаками»[132].
В австрийской Восточной Галиции русское (русинское) имя прочно держалось еще в начале XX века. Так, в 1917–1918 годах дети в Галиции пели «В нас родына вся одна, наша мыла Русь свята». В Станиславове (современный Ивано-Франковск) только после 1917 года этноним «украинец» начинает вытеснять традиционный этноним «русин». В Закарпатье и восточной Словакии самоназвание «русины» сохранилось и до нашего времени, связывая настоящее народа с далеким древнерусским прошлым, от которого помимо имени мало что осталось.
Но стоило «русинам», «руським», «руснакам», «русским» с Украины встретиться с восточными или северными русскими, то есть с собственно великороссами, как выяснялось, что общее имя не в силах объединить давно разделившиеся народы.
В творческом наследии историка и филолога-слависта Юрия Венелина есть статья, опубликованная уже после смерти ученого: «О споре между южанами и северянами насчет их россизма». Поводом для статьи послужило издание «Описания Украины» Гильома де Боплана – известного сочинения XVII века. Но автор вышел далеко за рамки рецензии и даже как будто вовсе позабыл о самой книге, настолько увлекла его проблема. Венелин, романтически настроенный панславист, считал «северных россов» (собственно русских) и «южных россов» (украинцев, закарпатских русинов и белорусов) одним народом, но в статье писал о национальных противоречиях между северными и южными русскими как о предмете всем известном и сомнений не вызывающим. «Русский не признает в “южанине” своего и, расслышав акцент, спросит: “Вы верна нездешний?”, и тогда, любезный мой южанин, называйся, как тебе заблагорассудится, – испанцем, пруссаком, халдейцем или тарапанцем, – всё равно, все тебе не поверят, и как ты ни вертись, ни божись, всё ты не русский! Но ты скажешь, что ты малоросс – всё равно, всё ты не русский, ибо московскому простолюдину чуждо слово росс…»