Тень - стр. 12

Мицкевич замялся.

— Гер?

— Не знаю, Алис, — сдался он. — Наверное, он хотел быстрее закончить бой и поехать к отцу. А Тихомиров пронюхал и с садистским удовольствием оттягивал нокаут. Другого объяснения у меня нет.

Будь у меня чуть больше сил, я бы снова заплакала. Больничный запах вдруг показался нестерпимо резким, и захотелось выйти на воздух, но ноги не держали. Откуда-то потянулся сквозняк и принес с собой запах хлорки. Грохнуло железное ведро, и к нам, тяжело шаркая, подошла санитарка.

— Ноги поднимите, — недовольно буркнула она. — Расселись.

Гера послушно оторвал от пола ноги, а я все-таки заставила себя встать и поплелась к выходу.

— Пойдем. Подышим, — устало попросила я удивленного Мицкевича.

Игнорируя недовольное шипение санитарки, парень кивнул и догнал меня.

На улице пахло свежестью после ночного дождя, прохладный воздух вынуждал ежиться. Небо только начинало светлеть. До рассвета еще не меньше часа. Людей вокруг не было, а из звуков до нас доносились только редкое пение птиц и далекий вой сирены. Территория больницы утопала в зеленых деревьях, на ветвях которых уже появлялись редкие желто-красные листья. Осень входила в свою стихию. Дожди лили чуть ли не ежедневно, и с каждой ночью становилось холоднее.

Мы выбрали сухую лавочку под навесом еловых веток и присели. Гера галантно предложил мне куртку, но я отказалась. Я, по крайней мере, в водолазке и пиджаке с длинным рукавом, а вот у Мицкевича под курткой виднеется лишь майка.

— Ты дозвонилась до его отца? — спросил друг.

Я почти задремала, то и дело передергиваясь от холода, но встрепенулась, услышав вопрос.

— Он сам мне позвонил, — отозвалась я, стараясь, чтобы зубы не стучали друг о друга громко, — с другого телефона. Сказал, что на даче. А его мобильник украли сегодня утром, поэтому не смог дозвониться до Влада.

Гера присвистнул.

— Все так серьезно? — парень ошеломленно потирал горбатую из-за нескольких старых переломов переносицу. — Они так тщательно все спланировали?

Я пожала плечами:

— Может, и совпадение. Но слабо верится.

Мицкевич согласно кивнул.

— Ты сказала ему, что Влад в больнице?

— Нет, — я взволнованно мотнула головой, — у дяди Саши больное сердце. Романов меня бы убил. Я сказала, что был тяжелый бой, а теперь он отдыхает.

Гера снова понимающе замолчал, а я вздрогнула, когда за шиворот с еловой лапы упало несколько ледяных капель. С каждой минутой становилось светлее. Кажется, мы оба задремали, потому что, когда рядом раздалось тактичное покашливание и я распахнула глаза — солнце уже показалось над горизонтом.