Тень - стр. 43

Вознесенский нетерпеливо кивнул Мохаммеду, как бы давая ему знак, что разговор окончен и пора бы ему отойти от трона. Он раздраженно повернулся к Степе.

– Ну, когда тайна слона вам объяснена, может быть, у вас есть какие-то еще вопросы?

Степе даже почудилась издевка в словах покойного профессора.

– Где я? Что это за место? – уже задав вопрос, он вдруг понял, что не очень хочет знать ответ. Точнее, хочет, но только при условии, что ответом будет вменяемое объяснение и что профессор не будет валять дурака и рассказывать, что Степа «умер»… Степа смотрел на Вознесенского с некоторой сдержанной надеждой.

Профессор Вознесенский еще раз откашлялся и повернулся к собравшимся в зале, как будто бы собираясь отвечать не лично Степе, а сразу всем. Так оно и было, в профессоре проснулись его прежние университетские привычки, и вместо простого ответа Степа приготовился выслушать обстоятельную лекцию.

– Знаете ли вы, Степа, что такое подсознание? Как учили нас профессора фон Гартман и Юнг, это часть нашего сознания, ведущая фактически самостоятельное существование. В подсознании мыслительные или рефлекторные процессы идут совершенно без участия нашего с вами сознания, – он сделал паузу, чтобы Степа мог прочувствовать важность момента, и продолжал: – Подсознание есть не только у людей, оно есть и у городов.

Слова профессора Вознесенского обволакивали Степу и убаюкивали его. Он почувствовал неожиданное спокойствие, хотя до сих пор пока ничего из его ответа не понял.

Профессор продолжал:

– С момента, когда первый человек вырыл свою примитивную землянку на берегу реки и решил, что место это ему нравится и уходить отсюда он больше не собирается, вокруг него начинает расти город. Город не как привычное нам название населенного пункта, а город как явление метафизическое. Город – это не здания, город – это люди. А люди живут вместе, и каждый день они испытывают острые эмоции: любовь, жалость, ненависть, отчаяние, счастье. Эти эмоции никуда не деваются, из них строится мир городского подсознания. Здесь живет история города, его страхи и его воспоминания. Они копятся тут веками…

Степа вспомнил странные дома, мимо которых они проходили по дороге к терему, и перебил профессора:

– А эти дома, они… это корни?

Вознесенский сначала нахмурился, недовольный тем, что его перебили, но потом снова расцвел.

– Как точно замечено! Именно так, корни. Исторические корни. Люди одушевляют дома, для них дом становится понятием, сопряженным со счастьем, с покоем или, напротив, с горем и болью. Как бы то ни было, дома пропитываются нашими чувствами и перестают быть банальным штабелем стройматериалов. Чем дольше дом стоит в одном месте, чем дольше люди живут в нем, тем глубже его корни проникают сюда – в подсознание города, в Подмосковие. Логично предположить, что такие пространства есть под каждым городом на планете, но это лишь моя теория. Вы понимаете, Степан, в вопросах путешествий мы здесь несколько ограниченны.