Темный лорд и княгиня ночи - стр. 33
– Думаю да, Алиана, – мать Бенедикта надолго замолчала, но я не торопила ее, зная, что она обязательно продолжит свой рассказ. – Тогда я только что потеряла своего единственного сына… Наследника нашего рода. Мой муж умер задолго до этого, и все свои надежды я возлагала на Эдгара. Мечтала, как он вернется со службы и встретит достойную девушку, из такого же древнего рода, как наш. Потом у них появятся дети, и в нашей семье вновь зазвучат звонкие голоса и топот маленьких ножек, а роду перестанет грозить исчезновение… А потом… я получила письмо от его командира. Мой Эдгар погиб, защищая товарища от вражеского клинка.
Помню, я пришла в себя уже в спальне, и испуганные слуги сказали, что у меня случился удар, когда я прочла то письмо, но лекарь вовремя приехал и спас меня. Я лежала, равнодушно глядя в потолок, и думала: зачем? Почему я все еще живу? Для кого? Мой дух был слаб, Алиана. Он не хотел бороться. Той ночью я встала, оделась без помощи горничной и тихо вышла из особняка. Я не собиралась возвращаться. Долго шла, пока не оказалась на каком-то мосту. Стояла, вцепившись в перила и смотрела на темную, бурлящую воду. Оно было так близко… избавление. Только отцепить руки, и вода сомкнется надо мной…
Мать настоятельница вновь замолчала, а я невольно вздрогнула несмотря на теплую воду, в которой сидела. Не об этом ли размышляла я сама совсем недавно?
– А затем, – продолжила она свой рассказ, – я встретила ее.
– Кого? – холодея от ужаса, спросила я.
– Леди. Вампира. Она была так красива… Какой-то особенной, притягательной красотой, которую почувствовала даже я, женщина. Было в ней что-то такое, что заставило меня обернуться, и на время позабыть об обрушившемся на меня горе. Ее облик, чарующий голос… Но главное, слова, что она говорила мне. «Ты уверена, что это выход? – спросила она. – Что ты хочешь закончить свою жизнь именно так, больше ничего не познав в бесконечном полотне бытия?» – мать Бенедикта повернулась ко мне. – Она могла бы убить меня, утолив свою жажду. Но не сделала этого. Не из жалости, нет. В ней не было жалости ко мне, лишь равнодушный, потусторонний холод существа, которому доступно гораздо больше остальных смертных.
Та встреча, Алиана, изменила всю мою жизнь. Вернувшись под утро домой, я уже знала, что буду делать. Написала письмо королю и, получив его благоволение, уединилась в монастыре, в служении Всевышнему. Я никогда и никому не рассказывала об этом… кроме тебя.
Я молчала, потрясенная и тем, что рассказала мне мать настоятельница, и тем, что она решила открыться именно мне. Как будто услышав мои мысли, она вновь заговорила: