Темный лорд и княгиня ночи - стр. 35
– Что? – я непонимающе уставилась на нее. – То есть как отбыла? Что это может значить?
– Это значит, дитя, – проговорила мать Бенедикта, медленно перебирая аметистовые четки, – что тебе не стоит корить себя. Вампир еще жив, и он решил скрыться, чтобы не было лишних вопросов.
– Да, но моя семья…
– Скорее всего, им прислали от имени графа письмо с извинениями. Возможно, вампир сам съездил к ним, чтобы заверить, что ничего странного в вашем скором отъезде нет.
Я замолчала, обдумывая сказанное. Могло ли такое быть? «Могло, – горько шепнул кто-то в моей голове. – Особенно если он, помимо извинений, привез им щедрые подарки».
– Мне жаль, Алиана, – из невеселых мыслей меня вывел голос матери настоятельницы. – Скорее всего, из этой заграничной поездки ни ты, ни старый граф уже не вернетесь. Уверена, вампир сумеет обставить это как несчастный случай, о чем и напишет твоей семье.
– Когда это произойдет? – глухим, показавшимся мне чужим, голосом спросила я. Как Эния отнесется к известию о том, что ее старшая сестра умерла? Наверняка будет сильно горевать, ведь мы были очень близки…
– Кто знает, – матушка смотрела на меня, и в ее лучистых глазах я видела искреннее сочувствие и тепло, которых мне так не хватало последнее время. – Вероятно, уже скоро…
*****
Но вскоре совсем другое заняло все мои мысли, отодвинув тоску по семье на второй план – туда, где эти воспоминания, причиняющие невыносимую боль, лежали, дожидаясь своего часа. Мои изменения начались. Да, я знала, что рано или поздно это произойдет, мать настоятельница предупреждала меня. И все же, оказалась совсем не готова. Обычно, встречая мать Бенедикту, я кланялась, целуя протянутую мне руку. Таков был обычай, и я следовала ему неукоснительно, как и другие монахини. Вот и в это утро, когда она заглянула ко мне, я почтительно склонилась, намереваясь поцеловать протянутую мне руку, и тут же дернулась назад, зашипев от жуткой боли, как от ожога.
– Что… – мать настоятельница недоуменно посмотрела на меня, прижимающую руку к груди, перевела взгляд на четки, обвивавшее ее запястье, и в ее глазах отразилось понимание. – Тебе становится хуже, – констатировала она. – Поторопись, дитя, нужно поскорее найти рецепт снадобья, что может помочь тебе остановить, или хотя бы замедлить изменения.
Следующие дни я с рассвета до заката сидела в библиотеке, уходя оттуда лишь для того, чтобы перекусить, и без сил рухнуть на кровать. Аппетита не было, вместо этого мне постоянно хотелось пить. А еще я вдруг осознала, что слишком остро стала чувствовать запахи и лучше видеть в темноте. Иначе как бы я смогла читать книги без свеч, уже в сумерках? Потрясенная этим открытием, я свернулась калачиком и горько заплакала. Глупо было надеяться, что мать Бенедикта ошибается, и я не стану вампиром.