Темный лес-1. Ходок - стр. 36
Стрегон свернул к конюшне, собираясь высказать все, что думает о расслабившихся побратимах, но не успел: из темноты на него кто-то налетел. Да не просто налетел, а на полном ходу пихнулся, наступил на ногу, ойкнул от неожиданности. Разумеется, тут же отлетел обратно, едва не сев в большую лужу, и, возмущенно вскинув голову вверх, прошипел:
– Торково копыто! Ты глаза свои дома, что ли, забыл?!
К несчастью, от резкого движения с наемника слетел низко надвинутый капюшон, и говоривший осекся. Попятился даже, будто привидение увидел, как-то странно осел, а потом судорожно вздохнул:
– М-мать моя!
Стрегон хмуро взглянул на невежу, испортившего ему новые сапоги, но, к собственному неудовольствию, увидел лишь промокшего до нитки мальчишку, спешащего укрыться от дождя. Обычного, невысокого, закутанного в плащ мальчишку, с головы которого тоже сполз капюшон, открыв совсем еще молодое безусое лицо, облепленное мокрыми каштановыми прядями.
Он плохо рассмотрел подробности, просто отметил, что парнишка хорош собой, но заострять на этом внимание не стал. А вот его глаза неожиданно заставили Стрегона нахмуриться – крупные, светло-голубые, каких просто не бывает в природе. А если и бывает, то не у людей. И светилась в этих глазах такая оторопь, такое искреннее смятение, что наемник с досадой поджал губы.
– ТЫ-Ы?!! – неслышно выдохнул потрясенный до глубины души пацан, отшатнувшись от него, как от самого Торка. Даже за грудь схватился, словно за спасительный оберег. Но почти сразу понял, что ошибся: на долгое мгновение замерев, он вдруг как-то разом осунулся. А потом и вовсе отвернулся, пряча погасший, тоскливый взгляд. – Прошу прощения. Обознался.
Стрегон так же хмуро кивнул, про себя подумав, что его-то как раз сложно с кем-либо спутать – длинные седые волосы, стянутые на затылке в хвост, и блекло-голубые глаза не слишком-то подходили его жесткому, обветренному лицу, лишенному какого бы то ни было изящества. Крепкая фигура воина, жилистые руки, твердые мозоли на ладонях от постоянного упражнения с оружием. Немало рубцов, расчертивших его тело причудливой росписью шрамов… он не был старым – не так давно разменял пятый десяток, в самую силу вошел, однако белые волосы, как какое-то проклятие, носил на голове с детства. Точно так же, как его отец, дед… и еще пять поколений предков, на которых всю жизнь стояла несмываемая метка: полукровка.
Когда-то внешний вид доставлял ему беспокойство. Когда-то чуть заостренные кончики ушей сводили с ума, а цвет волос заставлял кипеть от ярости, едва подметив отвращение на чужих лицах. Полукровка… и этим все сказано. Как позорное клеймо, как жестокая метка, ненавистный ярлык, от которого не было никакого спасения. Эта слава тянулась за ним с раннего детства, словно навязчивый бред. И никому не было дела до того, что эльфийской крови в нем не половина, а лишь жалкая часть, щедро разбавленная обычной, человеческой кровью. Что у настоящих полуэльфов глаза красные, а не голубые, волосы светлеют не с рождения, но лишь по достижении совершеннолетия. Что грешила не его родная мать, которую отец всю жизнь пытался уберечь от насмешек. Что на поверку дело происходило задолго до того, как появились Новые земли… но никто не хотел ничего понимать или слушать: люди видели его лицо и каждый раз отворачивались.