Темный инквизитор для светлой академии - стр. 6

Послышались смешки.

– Угу, – скептично раздалось откуда-то сверху, – впервые вижу боевого мага в доходяжном теле.

– А м-мне не к-кулаками махать, – нахально выдавил я и попытался открыть целый глаз. Второй заплыл и жутко болел.

– Оно и видно. Никак собратья «светляки» отделали?

Язвительный тип выводил из себя. Но прежде чем дерзить, нужно хотя бы глянуть на человека. Превозмогая слабость, я все-таки приоткрыл веко. Голова кружилась, перед глазами все плыло, поэтому в высокой фигуре, стоявшей напротив света, я не сразу разглядел стражника в форме. Склонив голову, он ехидно разглядывал меня, шлепая кнутом по высокому голенищу. А вокруг толпились арестанты.

– Может, и они, – скривил я губы. – Не осилили колдовством – хоть так отомстили. – А что еще мог сказать? Ну, не плакать же снова как девчонка.

– Как пить дать – боевой маг, – ехидно хмыкнул тот. – Тащите в камеру.

Меня подхватили под руки и достаточно осторожно поволокли куда-то. От слабости я отрубился, но тяжкий вздох стража услышал:

– Там отсидится, пока за ним не приедут.

Просыпался я несколько раз, пытался уловить суету, но тут же вновь проваливался в глубокий сон. Меня несли куда-то на носилках, затем везли по колдобинам в жесткой карете, потом тащили. Я намеревался спокойно перейти грань и закончить мучения в бренном теле, однако… капризный голос, что все время раздавался поблизости, не давал спокойно умереть.

– Вопет! – холодная рука коснулась моего лба. – Скот эдакий! Даже не думай сдыхать! На том свете достану!

Сквозь дрему я иногда улавливал, что ко мне подходили и другие люди. Особенно запомнился приятный цветочный запах врачевательницы. Когда она появлялась, боль отступала, по телу разливались тепло, легкость, и мне хотелось улыбаться. В этот раз, чуть набравшись сил, я очнулся и услышал часть чужой беседы.

– Удивлен, что ты согласилась по доброй воле поехать в околоток, – грубил мужчина.

– Я сделала это для репутации академии, а не для тебя и твоего крысеныша… – так же «вежливо» ответила дама.

Когда до меня дошло, что «крысеныш» – это я, в душе разлилось возмущение:

«Пусть не красавец, но не настолько же я плох, чтобы сравнивать меня с крысой?!»

Приоткрыл глаза и попытался разглядеть спасительницу. Скорбное лицо худощавой женщины не отличалось красотой, но оно было облагорожено печалью. Хлопая ресницами, смотрел на нее ее темные, строго уложенные волосы, тонкие губы, карие глаза, а она внимательно разглядывала меня.

– С-спа-сибо, – прошептал, догадываясь, что жив благодаря ее заботам.

– Да, хорошо тебе досталось, Сидерик, – вздохнула женщина, и тут же к ней подскочил упитанный мужчина, который вперился в меня черными глазками.