Темный инквизитор для светлой академии - стр. 30
Он спешил на лекцию, когда свернув на повороте, услышал разговор впереди идущих учениц.
– … Жуткий. От одного взгляда на его мерзкий шрам, меня тошнит. Дрожат ноги, и немеет язык… – Митар знал, какое производит впечатление, но что на это ответит Дэлинея? Он замедлил шаг, притаившись за их спинами.
– Человек, занимающийся истреблением других, и должен быть безобразным. Это как наказание, – усмехнулась язвительно другая спутница.
– Он не безобразен, – возразила Дэлинея. – Будь он без шрама, вы бы под его взглядом также робели.
– Это потому что он безобразен и в душе!
– Он инквизитор, насмотревшийся на отступников-чернокнижников. Думаю, и к нам, студиозам магической академии не испытывает особых симпатий, но держит себя в руках.
– Как же! Вон как на тебе отыгрывается! – тогда Митар не знал, что это Ивет Сонеза, но ее противный голос, острый нос запомнил, потому что каждое ее слово причиняло ему муку.
– Почему же отыгрывается? – возразила спокойно Дэлинея. – Он лишь указал на пробелы в знаниях. Или не доучила я, а виноват он?
– Он мстит тебе, потому что ты красивая, – не отступали подруги.
– Глупости! Он не из тех, кто отдает предпочтение внешности. Он умеет смотреть глубже и видит то, что незаметно другим.
– Ты влюбилась?! Ха! Красавица в урода?!
Красавица фыркнула:
– Он не урод. Шрам говорит о его мужественности. Он не из тех, кто привык вечерами сидеть дома и уминать кексы с вареньем.
– Да ты точно влюбилась!
– Глупые! Для вас важна внешность. А ведь красота ничего не стоит. Она может исчезнуть, и человек без красивой ширмы остается… – они вошли в класс, а взволнованный Айтен, лишь совладав с волнением, решился войти следом.
В течение лекции старался не смотреть в ее сторону, но от надежды, что она испытывает к нему симпатию и считает мужественным – был смущен и взволнован. И все же он боялся верить.
«Нет ничего хуже самообмана, – считал инквизитор. – Избалованная, тщеславная красавица может говорить умные вещи, но как только встанет перед выбором – предпочтет смазливого жениха».
На этой злой мысли решил перестать думать о ней.
«Жива, невредима – и хвала Всевидящему», – пришпорил коня и помчался по петляющей тропе к развалинам.
Полуразвалившийся остов старинного поместья опоясывали сырые каменные глыбы с пожухлой травой, припорошенной пожелтевшими листьями. Разрушенные колонны бального зала, оплетенные порослью давно одичалого сада, навевали мысли о бренности бытия. Стылый воздух пропитался запахом прелости и грибницы, исходящим от земли и густых, влажных кустарников, резко переходящих в подлесок. При малейшем касании к полысевшим веткам осыпало холодными, крупными каплями. Тревожный, обманчивый покой безлюдного места настораживал даже его – уверенного в собственных силах мужчину. Поэтому Митар задумался: что могло привести недоверчивую, мнительную Сонезу в заброшенное, уединенное место?