Тёмные времена II. Искры черного пламени - стр. 44

Замок в эти моменты стонал и содрогался до основания: пол под ногами ощутимо потряхивало, витражные стекла жалобно звенели, от старого крыла волнами расползался удушливый жар, а все, находившиеся в замке, испытывали неподдельный и совершенно иррациональный ужас.

Рин понятия не имел, что происходило за закрытыми дверями. Да, он переживал за друга, но Латгардис появлялся на следующий день, целый и невредимый, в поднятом настроении и с улыбкой, блуждающей на тонких губах. Для амисто этого было достаточно, и он старался не лезть в те дела, куда ему настойчиво советовали не совать свой нос.

Таким он стал после того дня. Когда погибла Кэссия.

Эльф вздохнул. Забавная, веселая и невероятно шкодливая… младшая сестренка.

Тогда его послали заключить договор с Южными Островами, откуда в Темную Империю везли всевозможные ткани, пряности и зерно, которое южане продавали по низким и выгодным для обеих сторон ценам. Союз с островами давал возможность ввозить в Темную Империю необходимые товары из тех, что не производились в землях императора, по доступным для населения ценам. Благодаря разумной и осторожной политике страшные бунты, что охватывали не только Светлые, но и Темные земли в далекие времена, ушли в прошлое, и только в жутких рассказах, превратившихся в легенды, можно было услышать о том, как народ восставал против правителей.

Кровные родственники, особенно амисто, всегда чувствуют, когда погибает их родич. В тот момент, когда его скрутило судорогой, не давая двигаться, видеть и чувствовать, он понял, случилось. Договор так и не был заключен – он сорвался с места, прямо посреди переговоров, вызвав сначала недоумение, а потом и гнев Гильдии Купцов, рискуя навлечь на себя не только ярость отца, но и самого императора, под ведением которого находились все торговые договора. Но в тот момент он не думал ни о чем – ему было не страшно умирать, даже если разгневанный император осудит его. Потому что в этот миг он уже умер.

Только по прибытии домой он понял, что из императорской семьи выжил только Латгардис, которого защитила Кэссия ценой собственной жизни. Младшего брата, такого же пламенно-рыжего, как и Гард, четырехлетнего Райну, жестоко зарезали во дворе вместе с охраной, императора с императрицей отравили быстродействующим ядом змеи-коллиди, противоядия к которому так никому и не удалось найти.

Отец позже говорил, тусклыми, бесцветными глазами глядя на рыдающего над телом сестры Рина, что, когда нашли молодого императора и уже мертвую Кэссию, вокруг не было ничего живого – земля была выжжена на много метров вокруг, обнажая спекшуюся, потрескавшуюся поверхность и обезображенных, уродливых мертвецов в оплавленных остатках доспехов. Что здесь произошло – Латгардис так никогда и не рассказывал другу, но серо-зеленые глаза, смешливые, полные жизни, стали желтыми, словно холодное золото, расчерченными тонкой трещиной вертикального, нечеловеческого зрачка. А потом пришло безумие, пробуждающееся в императоре по мере приближения Сумеречного дня.