Темная лошадка - стр. 24
– Но…
– Давайте адрес и записку семье, отправлю к ним рассыльного. – смягчился капитан порта.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Доктор Мухин, сколько ещё живых в бараке осталось? – устало спросил Лущилин.
– Всего трое, господин прапорщик. Восемнадцать человек похоронили.
– Тяжело… Доктор Швецов, который следит за лагерем за ручьём, говорит, что карантин завершается – больше заболевших нет. Значит, только эти трое. Кстати, кто ещё жив?
– Иона Шипов, он прежде Шепардом звался, из Пантелеевки, Степан Горшков из Нефёдовки, да маленькая Анна Гагарина.
– Девочка ещё жива? Чудо! Не думал я, что она так долго продержится…
– От неё отец Памфилий ни на шаг не отходит. Похоже, выживет!
– Чудо! Воистину чудо! По остальным прогнозы есть?
– Даст Бог, и Горшков выздоровеет, а вот Шипов – не жилец. Сегодня-завтра преставится.
– Будем молиться за них…
– Господин прапорщик, а зараза ещё где замечена?
– Не волнуйтесь, Константин Григорьевич – нет. Похоже, у нас эпидемия закончилась. Вот в Польше да Венгрии – там чума вовсю свирепствует. Всех освободившихся ертаульных в Малопольшу отправляют – у Румянцева уже войск не хватает на карантины, в Кракове чёрт знает что творится. А в Империи, вообще, конец света! Армия с карантинами свирепствует. Беженцы десятками тысяч к нам валят. Пришлось Потёмкину за Прутом уже восемнадцать карантинов открыть. Армию в кордоны развернули. Тяжело там, наместник разрывается на Дунай и Таврию.
– На замену Олицу-то кого пророчат?
– Вроде бы Брюса35, но пока он доедет, пока в должность вступит…
– М-да… А мы что делать будем?
– Ну, как, через неделю основной карантин завершится – крестьян по домам, ертаульным в Польшу приказ идти, а мы с Вами ещё месяц после завершения болезни тут посидим, себя проверим, да и за местными присмотрим. А что потом будет – кто его знает, приказ будем ждать.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Брат Памфилий, ты почто совсем о себе не думаешь? Ведь сколько уже не спишь, да и не ешь почти ничего! Исхудал совсем! – Агапий остановил товарища, с которым не общался уже много дней.
– А, брат Агапий! Прости! Аннушке совсем нехорошо! Рядом надо быть!
– Как же так, брат! Сколько людей вокруг, разве можно всем-то помочь?
– Что ты, Агапий! – Памфилий ласково улыбнулся, – Каждый человек для Господа ценен! Пока ноги меня по земле носят, я должен помогать каждому!
– Что же теперь, обязательно каждому помогать?
– Каждому! Разве ты просто свои грехи отмаливаешь? Или думаешь, что грех Богом на благодеяние обменивается? Вижу, не думаешь! Сам всем помогаешь!
– Но ты же от неё не отходишь вообще!
– Видишь, Агапий, тут же душа невинная! Дитя совсем, только на ножки встала. Ей такие испытания! За что так? Матери у неё уже нет, чума её ест… За грехи наши! Не свои! Может, за мои грехи, может, за твои… Дитя оно же, как Божий дар. Вот у меня сынок был… Да и ты мне рассказал про знак Божий, что тебе в Москве явился. В общем, я для себя решил, брат Агапий, что ежели дитя выживет, то, значит, простил меня Бог за грехи мои, понимаешь?