Темна вода во облацех. Научно-фантастический роман - стр. 18
Правда, и действия самих «людей в штатском» не вызывали симпатий определенной части, так сказать, «научной и творческой» интеллигенции. Вербовка «сексотов», стремление «первых отделов» секретить всё и вся, а особенно – оголтелая компания против так называемых «диссидентов» заставляли не просто сторониться, а демонстративно дистанцироваться от «конторы». Тем более, что у многих и многих были личные, мягко говоря, претензии к тому прошлому, когда Комитет Госбезопасности именовался ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ… Вывески меняли, вроде как лиса или шакал путали свои следы, но суть-то оставалась прежней. Да и сами себя они с гордостью продолжали именовать чекистами, явно подразумевая преемственность не только духа и сути, но и методов, традиций, морали, наконец…
– Хорошо, я ознакомлюсь, – кивнул Баринов. И, помедлив, не выдержал: – Ну, а пока так, вчерне… Ты говорил, что видишь сны… Они появились до сотрясения или после?
– До. Но вот этого в истории болезни не найдешь. Это и кое-что другое знаем только мы с тобой. Так и должно остаться в будущем. Понимаешь, Павел Филиппович?
Да-а, воистину – Париж стоит мессы…
Такого Банника едва ли кто-либо когда-либо мог себе представить, тем более увидеть. Баринов в том числе… Банник не изрекал, не инструктировал, не приказывал, он – просил.
И Баринов невольно отвел взгляд, начал бесцельно передвигать на столике тарелки с закуской, потянулся было к коньяку, но передумал, налил в обе рюмки водку. Слегка прикоснулся своей к рюмке собеседника, кивнул коротко и махнул залпом.
Бумаги в сейфе оказались куда как любопытными.
Во-первых, история болезни Банника. Причем, адаптированная именно для такого случая. Вся написана одним почерком – от начала до конца, а главное, даже начинающий врач сразу бы обнаружил в ней определенные лакуны. Получалось, например, что по своей инициативе пациент к врачам никогда не обращался. Результаты регулярных и довольно широких медосмотров сводились в единую подробную справку, показатели традиционных анализов – в сводную таблицу. Присутствовали описания рентгеновских снимков, ЭКГ, УЗИ и так далее, но ни одного оригинала, скажем, электрокардиограммы, не вклеено… Наблюдались и другие несуразности. При самой поверхностной проверке в любой районной поликлинике за такое ведение истории болезни участковый терапевт точно схлопотал бы выговор, а то и что-нибудь похуже… Вывод: на полном серьезе и с безусловным доверием к содержащейся в ней информации относиться не стоит, но отработать ее надо тщательно.
Следующим интересным документом (и тоже адаптированным) оказался «Журнал лабораторных исследований ЭЭГ пациента Б., 1940 года рождения, пол мужской». Охватывал он период весьма продолжительный – с января 1961-го по декабрь прошлого, 1984-го, но отражал исследования, опять же, исключительно описательно. Правда, перед каждым фрагментом вклеивались образцы электроэнцефалограмм, указывался перечень аппаратуры, ее технические характеристики. Бросалось в глаза, что аппаратура совершенствовалась, но вид ЭЭГ практически не менялся: