Текила с кровью - стр. 22
– Он по тебе скучал, – подходя к террариуму, улыбается Змеев. – И очень хочет на ручки.
Когда-то я любила доставать удава и укладывать его к себе на колени, гладить прохладную кожу, почесывать равнодушную голову, следить за игрой света на длинном теле. Это успокаивало, помогало сосредоточиться. Возможно, сейчас тоже поможет.
Я принимаю из рук Змеева безразличного удава. Кажется, за те четыре года, что я не была здесь, Апостол вырос. По крайней мере, на моих коленях он теперь не умещается даже свернутый в клубок. Удав приподнимает голову и, стремясь расправиться, тянется в сторону Князева. Тот напряженно смотрит на удава, потом встает и переходит подальше о нас. Пользуясь этим, скидываю туфли и вытягиваю ноги на диване, Апостол с готовностью укладывается на них.
– Я так ревновать начну, – смеется Андрей.
Пожимаю плечами и не уточняю, кого к кому. Раньше мы любили играть в такие ни к чему не обязывающие игры, никто не воспринимал их всерьез. Правда, бывший партнер Андрея как-то ляпнул в судебном заседании, что мы любовники. Мы посмеялись, а потом подали иск о клевете и выиграли.
Руслан к таким шуткам относился спокойно: мы были женаты больше пятнадцати лет, никаких претензий друг к другу серьезнее “Почему ты не донес грязные носки до ванны? – А почему ты не вымыла посуду?” не имели, поводов для сомнений другу другу не давали. А после выигранного иска, если какие-то сомнения и были, они окончательно рассеялись. Да и было еще одно обстоятельство, на мой взгляд, абсолютно исключающее саму возможность нашей связи. Не считая того, что Змеев был самодовольной сволочью, которая всюду без мыл пролезет. И Руслан об это знал.
Апостол неторопливо устраивается у меня на руках, Князев еще какое-то время с опаской смотрит на него, потом машет рукой.
– Не понимаю я твоей любви к рептилиям, Оль.
Андрей кашляет, прячет в кулак с трудом сдерживаемый смех. Пусть смеется, мне все равно. Мы здесь не затем.
– Так что, как продвигаются дела? – закидываю голову Апостол себе на плече и с нетерпением смотрю на Князева.
Олег Максимович трет переносицу, смотрит в окно – долго, устало. И я понимаю – они никого не нашли.
– Твоя хвалена Настенька нам ничем не помогла, – наконец произносит он недовольно. – Заладила, что материала недостаточно для сколько-нибудь достоверного вывода. А что нам ее предположения?
Мысленно хвалю Настеньку: не прогибается под хотелки заказчика, знает методики – из нее выйдет хороший эксперт.
– А вы хотите, чтобы она вам заведомо ложное делала? – с вызовом смотрю на Князева. – Методику не дураки писали, знают цену ошибки.