Театр кукол - стр. 13
На кратком отдыхе, который кучер дал шестерке коней, он перебрался на крышу, где тоже располагалась пара сидячих мест. Благо дождь прекратился, а с неба начало припекать не по-апрельски теплое солнышко.
Лоренц растянулся на скамье, подложив под голову свой свернутый плащ. Дорога шла через мрачный северный еловый лес. Вскоре баронета убаюкала качка, и он задремал. Проснулся он уже под вечер, когда дилижанс остановился у стен древнего Ангельта, столицы губернии Ангельтхайм.
Здесь Мария и Изабелла покинули карету. Не оглядываясь, они поспешили к местным извозчикам, отказавшись от помощи с багажом, которую предложил Лоренц. Гюнтер тоже не горел желанием оставаться в одном экипаже с сумасшедшим. Было ясно, что он боится, но гордость не позволяет толстяку просто взять и сбежать. Он долго нес какую-то околесицу о внезапно появившихся у него делах в городе, чтобы сохранить лицо при отступлении.
– Ты главное, это, говном не кидайся. А то я и приложить могу! – Предупредил баронета подошедший кучер. Мария уже успела предупредить его об 'особенностях' оберлейтенанта.
– У меня и в мыслях не было! – несколько ошарашенно ответил Лоренц.
– Точно? – подозрительно прищурился кучер.
– Матерью-Иштар клянусь! То, что мне изредка голоса мерещатся, это не значит, что я опасен!
– А, голоса – это ерунда! Это со всяким может случиться. У нас вот тоже молодка в деревне жила, все ей кошмары снились, про преисподнюю, да про войну древнюю с Разрушительницей Ню-Раа. Глаза у нее как злилась, так зеленью и пыхали. Инквизитор ее смотрел – ничего и не нашел…
– А что с ней потом стало?
– Прорыв из ада у нас в уезде был. Лет двадцать назад как. Сам князь-демон Раннамаари, отец бистаа, через него пролез. А уж мелочи без счета. Мы, что было похватали и бежать. А она, дурочка, осталась. Задержу, говорит, их, мне голос помочь обещал. И ведь правда, задержала. Если б не она, мы бы до гарнизона не добрались. До сих пор помню – бежим, я на вершине холма обернулся, а она стоит перед тварью этой и кричит на нее 'Бетрезен-ше ну-му-нши-н-гур-эд-э!'* На всю жизнь ее крик запомнил. Когда мы через пару недель вернулись, так ее труп нетронутый лежал. Мы после на том месте часовенку Иштар-заступнице срубили. Правда она-то себя во снах все чаще Инанной звала, но ей инквизитор запретил молиться… Так, что голос – это может и хорошо! – подытожил кучер. Они направились к таверне. – А кем он тебе представился?
*Я не буду к Бетрезену туда возвращаться! Эме-гир.
– Энлиль, ипостась Мардука власти и совета. – Лоренц поймал себя на мысли, что общаться с этим непосредственным простолюдином ему не в пример приятнее, чем с любым из знакомых дворян. Ну, кроме Карла.