Те, кто уходят - стр. 16

– Я знаю.

– Он считает вас очень бессердечным. Я вижу, что это не так. Но поверьте, он никогда не поймет, что в случившемся нет вашей вины.

Ее слова не удивили Рея. Коулман называл его бесчувственным еще на Мальорке. И возможно, называл бы так любого мужа Пегги, даже если бы дочка была счастлива в браке, излучала радость, довольство и все такое прочее.

– Правда ли, что Пегги боялась секса? – спросила Инес.

– Нет. Нет, напротив… Он возвращается.

– Вы можете завтра уехать из Венеции?

– Нет, я…

– Я должна встретиться с вами завтра. В одиннадцать у «Флориана»?[12]

Ответить у Рея не было времени – Коулман уже садился. Но Рей кивнул ей. Согласиться было проще, чем отказаться.

– Наш официант так занят, – сказала Инес с притворным раздражением, будто они все время пытались его подозвать.

– Господи Исусе! – вздохнул Коулман и завертелся на стуле. – Cameriere! Conto, per favore![13]

Рей вытащил банкноту в две тысячи лир – больше, чем его доля.

– Убери, – велел Коулман.

– Нет, я настаиваю, – сказал Рей, пряча бумажник в карман.

– Убери, я сказал, – жестко проговорил Коулман.

Он собирался заплатить деньгами, которые ему, конечно же, дала Инес немного раньше.

Рей ничего не сказал. Он встал:

– Позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Он поклонился Инес. Затем снял пальто с крючка. Пальто было то самое, другого у него с собой не было, в левом рукаве зияли два пулевых отверстия, но ткань была почти черной, и прорехи вряд ли кто заметил бы. Он поднял левую руку и, уходя, улыбнулся.

Утро сияло солнцем. Под окном Рея в пансионе пели рабочие, словно сейчас была весна или лето, в коридоре за дверью напевала молоденькая уборщица, орудуя шваброй, а по другую сторону канала, в окне посольства Монако, чирикала птичка в клетке.

Когда Рей в половине одиннадцатого вышел из пансиона и направился на встречу с Инес, в кармане у него лежали два письма – одно родителям, а другое их садовнику Бенсону, который прислал ему сочувственное послание на Мальорку. Родителей Рей благодарил за предложение вернуться на некоторое время домой, но писал, у него, мол, пока дела в Европе и он считает, что лучше ему сейчас обосноваться в Нью-Йорке и начать работу с Брюсом Мейном в галерее. Его письмо было ответом на второе родительское, после того как он отправил им телеграмму и написал про Пегги. Рей заглянул в табачную лавку в аркаде на площади, купил марки и опустил письмо в почтовый ящик снаружи. Он пришел раньше на десять минут, медленно прогулялся по площади и наконец увидел Инес, которая резво шла на высоких каблуках – миниатюрная, складная фигурка, появившаяся из-за церкви Сан-Моизе.