Тайный Город – твой город (сборник) - стр. 36
Моряна и конец смотрели потрясенно.
– Это невозможно, – наконец выговорила Дита.
– Это было. Если не сможете сделать лучше – откажитесь сразу. Птиций, вы пробовали пригласить Назара?
Управляющий фыркнул.
– Он и слушать меня не стал! Я такой гонорар даже Спящему не предложил бы за шоу «Открываю глаза», а он…
– Неудивительно, – в голосе епископа звякнули льдинки, и конец непонимающе осекся. – Деньги, Птиций, это не уважительная причина. А сейчас…
– Конечно-конечно, – цепочки на шее Птиция зазвенели. Он выбрался из-за стола и недоуменно остановился: Дита не тронулась с места.
– Захар, расскажите, что было дальше. Пожалуйста. Я тоже ездила к Назару Треми, и со мной он тоже не стал разговаривать, но… я хочу попробовать еще раз.
– Вы думаете, что, узнав историю до конца, найдете нужные слова?
– А вам бы хотелось, чтобы я их нашла?
Пальцы, стиснутые так, что побелели костяшки, выдавали ее волнение. Моряна не хотела сдаваться.
«Хотел бы я?»
Неизвестно, получится ли у Диты с Назаром, но нужное слово для Захара она отыскала. Двое Носферату, с которыми планировал встретиться епископ, вошли в зал, однако Треми коротким кивком попросил их подождать. Масаны направились к бару, и Захар продолжил:
– Назар сделал то же, что и многие на его месте – он решил отомстить. Воином он никогда не был, но за следующие два года научился вполне прилично обращаться с катаной. Не мастерски, но надежно. А главное, он трезво оценивал свои возможности. И когда он попросил разрешения участвовать в «походе очищения» на Стамбул, я не нашел повода отказать.
– Там Луминары?
– Нет, город держат Бруджа. Но Назару было безразлично…
Ночь за стенами Московской Обители была в самом разгаре. Продуваемая ветрами февральская ночь, и счастье, что не нужно никуда идти, что они вернулись живыми, что они сыты и поправляются от ран. Жаль тех, кто вернуться не смог, горько, что пришлось убивать братьев, но невеселые мысли подождут до завтра – там, за лишенной окон стеной.
В палате, где лежали четверо раненных во время «похода очищения» масанов, никто не собирался спать.
– Я этому юнцу говорю – куда лезешь, Спящий тебя забери? А он: чего, мол, бояться, во всем районе на Зов никто не откликнулся! Не откликнулся, видите ли! Одно слово – Малкавиан! Еле выбрались, да и то – я тут, а он в соседней палате.
В соседней палате лежали тяжелораненые, и разговор на несколько секунд прервался.
– Жив, и ладно. Выкарабкается, – наконец буркнул с крайней от двери кровати Стефан Носферату. Руки его, лежащие поверх одеяла, были одеты в толстые, словно надувные варежки. Кисти, видимые сквозь полупрозрачный материал, представляли собой сплошной ожог, резко обрывающийся у запястий. Такие ожоги оставляет солнце или «Протуберанцы». – А из тех, кто в Бейоглу нарвался на Бруджей, выжили трое – один до сих пор в операционной, я и вон еще Треми у окна. Эй, Назар!