Тайный Город – твой город (сборник) - стр. 38

Лазарь, прекрасно понявший темного, покосился назад, туда, где на небольшой площадке расставляли и настраивали необходимое оборудование. Один из масанов сидел на траве в тени пышной акации; на коленях его лежал альт в футляре.

– Сегодня будет странная охота, если вообще что-нибудь получится. Бога, тебе не кажется, что…

– Мне не кажется, – отрезал нав. – У меня приказ комиссара. Сначала попробует Треми. Если у него не выйдет, действуем обычным способом.

– Мы их вспугнем – и все. А если Луминары будут настороже, на наш Зов скорее откликнется Спящий, чем Саббат.

– Вы с Захаром сговорились? – перед боевой операцией нав не позволял себе лишних эмоций, но раздражение в голосе Боги масан уловил. – Убеждать надо было комиссара, а ему понравилось предложение Назара. Если ничего не выйдет, Темный Двор не будет предъявлять претензий ни клану Треми, ни Назару лично. Вопрос закрыт, а нам пора начинать.

Смирившись, Лазарь кивнул и отошел к стоящей неподалеку группе масанов и покачал головой в ответ на взгляд Захара.

– Ну что ж… – пробурчал Треми, – все равно спасибо за попытку.

– Не за что. – Лазарь покосился на Богу. – Как думаешь, сработает?

– Сработает. Я так думаю. И ты так думаешь, потому что слышал, как Назар играет. И что самое плохое, – епископ говорил теперь совсем тихо, – Сантьяга тоже думает, что все получится.

Оба, не сговариваясь, нашли взглядом альтиста, стоящего теперь на самом краю обрыва. Расчехленный альт в опущенной руке почти касался земли.

– Захар, почему ты сам не остановил его? До того, как он пришел к комиссару?

Епископ не ответил.

Назар смотрел на Гонконг.

Город манил огнями, обещая иллюзию дня посреди ночи. Город звал – колодцами обшарпанных дворов и глянцевыми фасадами Сохо, лабиринтом никогда не пустеющих улочек Монгкока и бросовой ценой жизни. Звал трущобами и особняками, надеждами беженцев и алчностью колонистов.

Смычок легко коснулся струн.

Обернулись все.

– Что за…

– Сканеры готовы?

– Еще полминуты!

– Рано!

– Что «рано»?! Он же не магнитофон!

Музыкант улыбнулся, закрыв глаза. В свете луны блеснули растущие иглы.

Мелодия поплыла над пропастью.

Невесомая, случайная – биение сердца, движение крови; спокойная, осторожная, безмятежная.

Биение сердца – но сердца масана.

Они, собравшиеся на площадке, не сразу почувствовали, когда на музыку лег Зов. Когда музыка стала Зовом.

Просто альт звучал теперь фоном на краю сознания, незаметный, послушный, тихий – но это было затишье перед бурей.

Зов Назара Треми окутал площадку на вершине горы; распространить его на город альтист и не пытался, это было задачей других.