Тайны Востока - стр. 23
Его «революционная деятельность» могла закончиться самым печальным образом уже в самом начале, когда в комнату, где Кемаль с двумя приятелями готовил очередной номер газеты, неожиданно вошел начальник курсов Риза-паша. Он мог бы не только выгнать вольнодумцев, скрывавшихся в стенах вверенного ему султаном учреждения, но и «упечь» их в места не столь отдаленные. Однако он ограничился лишь отеческим внушением, подвергая тем самым страшной опасности и себя самого: кого-кого, а султанских шпионов хватало и в подведомственных ему классах…
Безнаказанно прошла для Кемаля и его весьма опасная по тем временам просьба к преподавателю по тактике прочитать несколько лекций о методах ведения «герильи», как тогда называли партизанскую войну, которую вот уже столько лет вели против империи болгарские и македонские повстанцы. Тот не только не донес на него, но и провел несколько занятий по подготовленному Кемалем плану гипотетических военных действий против партизанских отрядов, нападавших на столицу из Анатолии.
Напряженная учеба, издание газеты, руководство «Ватаном» и ночные прогулки не проходили даром, и Кемаль постоянно находился в возбужденном состоянии. «Во время учебы на курсах генерального штаба, – много лет спустя скажет он своей приемной дочери и верной спутнице последних лет жизни Афет Инан, – мое внутреннее «я» испытывало душевную тревогу. Я постоянно ощущал в себе столкновение чувств, смысл и сущность которых еще не всегда мог понять и которым не мог придать ни положительного, ни отрицательного значения». Измученный бесконечными мыслями, он почти перестал спать и только под утро впадал в забытье. «Поднимаюсь, – вспоминал он, – но самочувствие не в порядке. Голова и тело утомлены. Товарищи, с которыми встречаюсь в классе, гораздо живее и здоровее меня…»
Каково было его отношение к главному виновнику всех бед империи – султану, о котором он в своей газете, несмотря на беспощадную критику высших чиновников, не написал ни единого плохого слова? Как это ни странно, снисходительное! По всей видимости, и Кемаль, и его приятели все еще верили в расхожую у многих народов сказку о «хорошем царе и плохих министрах».
Другое дело, что вера в «хорошего султана» слабела у него с каждым днем, и со временем он постепенно превратится в глазах Кемаля из этакого обманутого нехорошими министрами владыки в одного из истинных виновников ослабления государства.
Ну а если он порою очень резко и высказывался против Абдул Хамида, то его выпады носили скорее личностный характер и до отрицания султаната как политической системы ему было еще очень далеко.