Тайны Востока - стр. 25
Даже не пытаясь скрыть своей неприязни к застывшему по стойке «смирно» молодому человеку, он долго и нудно говорил о том, что великий и мудрый султан сделал все, чтобы он получил прекрасное образование и высокий офицерский чин, а он отплатил своему благодетелю черной неблагодарностью. И уж кому-кому, а ему, молодому и способному, следовало бы направить все свои помыслы на служение султану и империи, а не на расшатывание ее устоев. Да и зачем будущему руководителю турецкой армии нужны какие-то подозрительные газетенки и стишки давно просившихся на виселицу рифмоплетов, не говоря уже о крамольных речах в присутствии еще не окрепших умов, склонных в силу своей легкомысленности к смуте и неповиновению?
Да и личная жизнь молодого офицера не вызывала у инспектора особого восторга, и на протяжении своей нудной речи он несколько раз упомянул о ресторанах и кафе, в которых так любил бывать Кемаль. Чего он вообще хочет, в конце концов, задал риторический вопрос Измаил-паша, в упор глядя на не проронившего ни единого слова Кемаля. Навсегда похоронить себя в той камере, откуда его только что привели? Если так, то ему можно пойти навстречу!
Выдержав долгую паузу, Измаил-паша наконец проскрипел, что его величество так бы, наверное, и сделал, если бы Кемаль не был так молод, а значит, и легкомыслен. И на этот раз он прощен. Конечно, у его величества были совсем другие виды на его будущее, ему нужны способные люди, но Кемаль сам испортил себе карьеру, и теперь вместо ожидавшей его Македонии он отправится в Сирию. Его величество, повысил голос Измаил-паша, очень надеется на то, что молодой офицер сделает надлежащие выводы и впредь будет вести себя куда благоразумнее, дабы своим отныне и навсегда в высшей степени примерным поведением заслужить прощение.
При этом он ни словом не обмолвился о том, что все это время командующий сухопутными войсками Риза-паша по просьбе отца Али Фуада делал все возможное, чтобы не только вырвать молодых людей из застенков, но и сохранить за ними уже намеченные для них места на Балканах. Но во второй раз, зловеще блеснул золотой оправой инспектор, ни на какое снисхождение он пусть не рассчитывает! И если до его величества дойдет хотя бы малейший слух о его вольнодумии, Кемаль сразу же вернется в уже знакомую ему камеру. И на этот раз навсегда!
С непроницаемым лицом слушал Ататюрк разглагольствования этого чиновника от армии, который еще больше убедил его в том, что именно такие люди и довели некогда могучую и непобедимую империю до того жалкого состояния, в каком она пребывала сейчас.