Тайны Нельской башни - стр. 8
Но вскоре, словно волшебный лучик рассеял эту тучу страха и ненависти, настроение людей заметно улучшилось; вновь раздались приветственные возгласы – народу явилась та, ради которой, казалось, и звучали все эти колокола и фанфары, ради которой взошло весеннее солнце, ради которой развевались знамена, та единственная, кому были готовы подарить свою любовь двести тысяч парижан – королева, Маргарита Бургундская.
III. Монфокон
Огромные подмостки. Король уселся в стоявшее под навесом большое позолоченное кресло. У основания подмостков столпилась стража. Нещадно палит солнце; народ, вечный зритель подобных пышных мизансцен, возбужден – его ждет грандиозное зрелище, красочное и величественное!
Принцессы остались в повозке, немного впереди подмостков.
Меловой холм искрится золотом, сталью, украшениями, драгоценностями… и на все это великолепие отбрасывает свою чудовищную тень виселица…
Да какая!.. Огромная каменная площадка, на которой высились шестнадцать громадных столбов, поддерживающих три яруса мощных брусьев с болтающимися на них цепями.
Вся эта конструкция заключала в себе невероятное нагромождение «окон» и «ячеек», в которых одновременно могли висеть до сотни приговоренных; это походило на ужасный сон, и Ангерран де Мариньи улыбался сему сну, созданному из строительного камня и железа. Улыбался, пересчитывая нити этой гигантской паутины.
А Карл де Валуа взирал на смиренно склонившегося перед королем первого министра с завистью. Карл де Валуа задыхался от ярости перед этим новым триумфом своего соперника.
– Вот, сир, – говорил Ангерран де Мариньи, – что я построил во славу и ради безопасности вашего выдающегося отца, и, смею вас заверить, все это не стоило государственной казне ни одного денье. Эта виселица, – добавил он с широким жестом, – возведена исключительно на мои скромные средства. То, что я хотел преподнести отцу, я отдаю сыну и буду очень счастлив, если мой король останется доволен моим усердием.
– Слава Богу! – вскричал Людовик X. – Вы верный слуга, а эта виселица воистину прекрасна.
Толпа приветствовала Мариньи гулом восхищения, и тот смерил Валуа уничижительным взглядом.
Последний заскрежетал зубами и вытер капли пота, выступившие на лбу от снедавшей его ненависти.
В этот момент какой-то человек, коему удалось взобраться на подмостки, пробился к графу де Валуа и коснулся его руки. Откинув полу плаща, он показал графу нечто… ларчик, который поспешил приоткрыть, после чего шепнул несколько слов на ухо.
Валуа, схватив ларчик, распрямился во весь рост, устремил пылающий радостью взгляд на Мариньи и прошептал едва слышно: