Тайны Нельской башни - стр. 26
Но неистовая апострофа первого министра уже произвела свой эффект на Людовика X, рассеяв все его сомнения.
– Твоя правда, Мариньи, – сказал он, – ты вне подозрений, и вот моя рука!
Ангерран де Мариньи преклонил колено, схватил королевскую руку и поцеловал ее.
Граф де Валуа выдавил из себя улыбку, в которой явственно читалось: «Мы еще не закончили!»
– Сир, – произнес Мариньи, поднимаясь на ноги, – я сегодня же ночью перетряхну все подозрительные дома, где могут обитать колдуны и колдуньи, и уже завтра виновные предстанут перед судом.
– В этом нет необходимости! – проговорил Валуа.
То было всего лишь слово, произнесенное спокойным голосом. И тем не менее это слово заставило Мариньи вздрогнуть. Необъяснимый страх закрался к нему в сердце.
– Нет необходимости? И почему же? – вопросил он.
– Как первый министр, – пояснил Валуа, – вы должны понимать, что раз уж я обнаружил эту фигурку, то, должно быть, знаю и ту колдунью, которая ее изготовила… Сир, если позволите!.. Раз уж эта колдунья – в наших руках, то почему бы нам не опробовать ту великолепную виселицу, что была воздвигнута по приказу первого министра… виселицу Монфокон?
– Колдунья? – изумился Мариньи. – Так это женщина?
– Девушка! – промолвил Валуа, сопроводив это слово взглядом, какой бывает у тигра, забавляющегося со своей добычей.
Нечто вроде одного из тех мрачных предчувствий, что вдруг обуревают нас, острой иглою поразило Мариньи прямо в сердце.
«Девушка», – прошептал он машинально.
А Валуа, с налившимися кровью глазами, с триумфальной улыбкой, еле сдерживаемой в уголках губ, продолжал:
– Девушка, проживающая неподалеку от Тампля, этой обители проклятых колдунов, что были сожжены по-вашему, Ангерран де Мариньи, приказу! Девушка, проживающая в небольшом владении, которое называется Ла-Куртий-о-Роз!.. Девушка, которую зовут Миртиль!..
У Ангеррана де Мариньи подкосились ноги.
Он поднес руки к вискам, глухой стон сорвался с его бледных губ, и он поднял на своего противника растерянные глаза – глаза, просившие о пощаде!.. Мариньи признавал свое поражение!.. В этом безотчетном жесте заключалась вся его обращенная к Валуа отчаянная мольба.
Валуа же, скрестив руки на груди, капля по капле испивал этот желчный и приятный напиток победы. Это длилось не более чем мгновение. Мариньи уже приходил в себя. План в его голове созрел с головокружительной стремительностью.
Получив – а так оно, несомненно, и будет – приказ арестовать колдунью, он явится за дочерью и убежит вместе с ней! О том, чтобы попытаться снять с нее обвинения, в те мрачные годы чудовищных суеверий не могло быть и речи; то была затея не менее безумная, чем попытка пролить солнечный свет в полночь.