Тайны Нельской башни - стр. 28
– В чем дело? – спросил Его Величество, нахмурившись.
Ангерран де Мариньи был бледен как привидение; этот могущественный человек, нагонявший страх на все королевство, сейчас сам дрожал как осиновый лист, взгляд его был растерян; он понимал, что стал жертвой рокового стечения обстоятельств, что ничто не может спасти его дитя. Жутким видением уже вздымался перед ним костер, в который бросают окровавленный труп четвертованной колдуньи!
Колдунья! Миртиль!.. Этот нежный и наивный ребенок?! Его любимая дочь… Луч солнца в его беспокойной жизни!..
Он подыскивал слова, чтобы сказать, чтобы объяснить, умолять, но с уст его сходили лишь хриплые, неразборчивые звуки. Крупные слезы медленно текли по его щекам, теряясь на губах.
– В чем дело? – повторил король.
Мариньи с глухим звуком упал на колени.
Он делал невероятные усилия, чтобы заговорить, чтобы закричать о том, о чем вопил его мозг, но не мог выразить эти простые слова, звучавшие в его голове:
«Это моя дочь, сир… Эта колдунья, эта Миртиль – моя дочь! Моя дочь, понимаете?! Из всего мира у меня осталась лишь ее улыбка! Один лишь взгляд ее таких нежных глаз! Сир! Сир! Та, которую вот-вот арестуют, – моя дочь! Та, кого вы собираетесь передать в руки палача, – моя дочь!»
Да! Все кричало, рвалось у него внутри, тогда как с побелевших губ слетал лишь неотчетливый шепот, непонятное бормотание.
– Так вы будете говорить, мессир де Мариньи? – разозлился Людовик X.
Мариньи поднял к королю свое бледное лицо, поднял свои дрожащие руки и уже намеревался заговорить, когда дверь открылась, и секретарь звонким голосом объявил:
– Ее Величество королева!..
Мариньи рывком вскочил на ноги. Его пылающий взгляд повернулся к вошедшей в залу Маргарите Бургундской, и его внутренний голос прокричал:
«Проклятие! Сказать это перед королевой! Невозможно! Перед королевой… Перед матерью Миртиль!..»
– Сир, – пробормотал Мариньи, растерянно глядя себе под ноги, – я лишь хотел извиниться перед Вашем Величеством за свой безрассудный монолог…
– А, так ты признаешь, милейший Мариньи, что тебя немного занесло? Что ж! Тогда да, ты прощен, тем более что ты был прав, а я ошибался, когда сомневался – нет, не в твоей неверности, но в твоей бдительности. Но не будем больше к этому возвращаться!
И, обойдя его, король живо устремился навстречу сопровождаемой фрейлинами королеве. Едва переводя дух, с выступившим на лбу ледяным потом, Мариньи смотрел на Маргариту Бургундскую. Внезапно на него снизошло озарение.
И в эту трагическую секунду лучик надежды осветил это измученное сердце!