Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2 - стр. 121

Но зато именно весной и летом всегда активизировалось противодействие столыпинскому землеустройству. В Суздальском уезде Владимирской губернии был случай самовольного запахивания крестьянами общинниками земель их односельчан-отрубников. Наблюдалась и агитация против выхода домохозяйств на отруба, и оскорбления землемера, и уничтожение межевых знаков. В Казанской губернии «среди крестьян разных уездов проявилось в резких формах недовольство правительственными мероприятиями по землеустройству, выразившееся в сопротивлении выходу односельцев на отруба, противодействии работам землемеров, оскорблениях должностных лиц … и угрозах по адресу отрубщиков. В Козьмодемьянском уезде такое движение охватило 77 селений, противодействовавших вымежеванию нескольких деревень из общего владения… В общем однако крестьяне в предвидении хорошего урожая держатся большею частью спокойно». В южных губерниях – Херсонской, Черниговской, Киевской, Волынской – отмечены подстрекательство к отказу от выхода на отрубные участки, сопротивление чинам межевого ведомства, недовольство выходом односельчан на хутора и деятельностью Землеустроительной комиссии, поджоги частных имений, потравы и пограничные столкновения, самовольный выпас скота и рубка леса в землевладельческих угодьях[252].

Самый вопиющий случай обострения отношений в деревне в связи с проведением столыпинской реформы произошел в селе Аннино Лебединского уезда Харьковской губернии. «Оказывавшееся ранее пренебрежение к хуторянам сменилось … насильственными действиями, вылившимися в форму порчи воды в колодцах и поджогов имущества отрубщиков. Во время одного из пожаров крестьяне, крича „не тушите, пусть горит, это за отруба“, не позволяли ввозить во двор пожарные трубы и бочки, а в другом случае они пытались бросить в огонь самого отрубщика». Успокаивать беспорядки пришлось лично губернатору. По мнению губернских властей, «враждебное отношение к крестьянам, выделившимся из общины», является следствием преступной агитации. «Пресечь же подобные явления в самом корне весьма затруднительно, ибо распоряжением Статс-Секретаря Столыпина от 12 мая минувшего (1911) г. губернатору воспрещено принимать в порядке охраны меры в отношении лиц, агитирующих против землеустройства». Столыпин хотел, чтобы крестьяне все решили сами, без участия и тем более насилия со стороны властей. «…Настоящее распоряжение сделалось уже известным большинству крестьянского населения, благодаря чему агитаторы чувствуют себя в полной безопасности»[253].

В 1913 г. слухи о долгожданном «Всемилостивейшем Манифесте» окончательно затихли. 300-летие Дома Романовых прошло, ничего не изменилось, и стало окончательно ясно, что власти крестьян не облагодетельствуют. Теперь все проблемы на селе были связаны уже с вполне реальными «недоразумениями на аграрной почве» и «деятельностью землеустроительных учреждений». В Новгородской и Астраханской губерниях спорили о месте и качестве участков, которые выделяли хуторянам. В Рязанской жгли усадьбы помещиков, чтобы вынудить их продать свои земли по дешевым ценам, – а значит, на даровую раздачу земли уже не надеялись. Во Владимирской губернии отмечено сопротивление землемеру, в Вологодской – «самовольные порубки и вторжения на частные земли». Причем если раньше подобные известия сыпались буквально валом, то теперь они носят эпизодический характер. «Все внимание крестьянского населения сосредоточено на вопросах землеустройства, улучшения своего хозяйства и организации мелкого кредита», – на протяжении нескольких месяцев сообщали из Пензенской губернии.