Тайная лавка ядов - стр. 23

Когда-то я думала, что сведуща только в тонкостях аптекарского ремесла, но вскоре осознала, что понимаю и в другом, в том, что происходит между двумя телами, целебном средстве, которое нельзя было отыскать в склянках, стоявших у меня вдоль стен. Следующие несколько недель мы были чудовищно, чудесно влюблены. Море моей скорби обмелело; я снова могла дышать, я видела будущее – будущее рядом с Фредериком.

Я не могла знать, что всего через несколько месяцев после того, как полюбила его, приготовлю смертельную дозу крысиного яда, чтобы его убить.

Первое предательство. Первая жертва. Первое пятно на моем наследии.

– Лавка тогда была не такой забавной, – сказала Элайза, отворачиваясь, будто с разочарованием. – Ни ядов, ни тайной комнаты? Хм. Тайная комната любому понравится.

Ее невинности можно было только позавидовать, она была слишком молода, чтобы понять, каким проклятием становится место, которое когда-то любили, – тайная комната или что угодно другое, – если его омрачит потеря.

– Дело не в забавности, Элайза. Дело в сокрытии. Вот что означает маскировка. Любой может купить яд, но нельзя просто бросить крупинку кому-то в яичницу, потому что следователь может найти остаток или коробку от яда в мусоре. Нет, все нужно так хитро замаскировать, чтобы отследить было нельзя. Яд спрятан в этом яйце, так же как моя лавка спрятана в недрах старого склада. Так, что любой, кого здесь не ждут, без сомнения развернется и уйдет. Склад перед лавкой – это, можно сказать, моя маскировка.

Элайза кивнула, и узел волос качнулся у нее на шее. Скоро она станет красивой молодой женщиной, куда красивее других, с этими длинными ресницами и четкими чертами. Она прижала блюдце с яйцами к груди.

– Тогда, думаю, у меня есть все, что нужно.

Она вытащила из кармана несколько монет и положила их на стол. Я быстро их пересчитала: четыре шиллинга и шестипенсовик.

Она встала, потом коснулась губ кончиками пальцев.

– Но как же я их донесу? Боюсь, они могут разбиться у меня в кармане.

Я продавала яд женщинам втрое старше ее, и те не задумывались о том, что сосуд разобьется у них в кармане; Элайза, похоже, была умнее всех них, вместе взятых. Я протянула ей рыжеватую стеклянную банку, и мы вдвоем аккуратно уложили яйца в банку, засыпав каждое древесным пеплом на сантиметр, прежде чем класть следующее.

– Но все-таки неси их осторожно, – предупредила я. – И, – я легонько коснулась ее руки, – если потребуется, хватит и одного яйца.

Она помрачнела, и в эту секунду я поняла, что, несмотря на ее юность и жизнерадостность, которую она до сих пор выказывала, она и в самом деле осознает всю серьезность того, что собирается сделать.