Тайна Тавантин-Суйю. Научно-фантастический роман-предостережение - стр. 63
Голографический экран расширился, точка обзора поднялась над водой. Где-то слева внизу, идя попутным курсом, сверкает множеством огней пассажирский лайнер. Справа-вверху, уходя за угол экрана, разворачивает вихри мощный водоворот, видимый на сотни метров в глубину. Он-то и творит бурю на поверхности, преобразуя кинетическую энергию воды в атмосферный ураган. Полоса кругом водоворота сияет штилем. Сверху хорошо просматривается спиральная воронка, обращённая вниз. Да, пожалуй, встряска обеспечена, уяснил Гилл. Но «Аретуза» не деревянный или железный корабль, она легко выдержит любые баллы, закрыв пассажиров в непроницаемой для воды рубке. Яхта направляется на юго-запад, оставляя справа Курильскую гряду. «Аретуза» подчинилась желанию Элиссы, уходит мористее. Если б не дикий островок, они направились бы к Симуширу, к людям. Ураган предвидится серьёзный. Но люди Элиссе не нужны. Зачем она вышла из рубки?
Пришлось вернуть её силой. Пространство рубки затворилось, лишив полноты восприятия. Тело яхты качает в растущих волнах, но шум моря почти неслышен. Воздух снаружи проходит свободно, очищенный от излишней влаги. Обоняние фиксирует изменения в атмосфере: прибавилось йодисто-горького, терпкого. Молекулы озона пощипывают кончик языка. Гилл усмехнулся: утерянная морская традиция требовала в подобных условиях пару солидных глотков подогретого рома. Неплохо бы, но в их всеобщей, почти повальной трезвости, ром такой же раритет, как шпага на поясе.
«Скучно живём. Нам бы учредить Консула по части питья всякого зелья. Мозги периодически надо размачивать, орошать. Народы успешно боролись с сухим законом, а мы добровольно вериги навесили». Гилл улыбнулся самому себе.
«Аретузу» тряхнуло, и мысли о пользе алкоголизма выскочили из головы как пробка из бутылки шампанского. Гилл едва удержал Элиссу от падения. На минуту прижал её к себе и поразился: вместо упругого тонуса дряблость, груди как у преклонной старушонки…
Смотровые стёкла заливает водой и пеной, яхта то проваливается на дно океана, то взлетает к небу. Усилием воли он подавил приступ тошноты. Желающая бури Элисса совсем обессилела и забыла о борьбе. Он устроил её в уголке, она сжалась в комочек и закрыла глаза. Сломалось что-то внутри. Вот она, привычка постоянно меняться и всё менять, в том числе привычки!
Сквозь водонепроницаемую защиту рубки проникают свист и вой ветра, грохот взбешённого океана: всё это сливается в единый гул, раскалывающий монолит личности на независимые кусочки. Но без ранее прозмеившихся трещин такое разве возможно? Когда он приступил к саморазрушению собственного единства? Гилл собрал остатки воли и отвлёкся от внутреннего допроса.