Тайна «Лунной сонаты». Пленники любви - стр. 17

Настоящая музыка могла возникнуть только в старом великолепном замке.

Иногда, безумно устав от дисгармонии, от жуткого хаоса, всегда царившего во тьме, он стремился к этой поразительной гармонии. Он мог возводить себе раз в сто лет такую удивительную роскошь.

№№№№№№№№

И такому неутомимому труженику иногда требуется передышка – отдых. Ради таких вечеров, ради прекрасного рояля и музыки, которую он мог если не создать, то воссоздать, Пианист и шел иногда на всевозможные уловки, и подыгрывал даже кому-то из людей, безошибочно выбирая самых достойных. И глубоко заблуждаются те, кто искренне верят, в то, что все Нероны. Калигулы и Иуды – это творения его рук. Кто смеет утверждать, что на все времена они остаются его любимчиками.

Он ненавидел всех выродков человечества, еще больше, чем сами люди. Не потому ли они все так скверно попрощались с жизнью на земле.

Нет, наверное, они не понимают (только Гете об этом догадался, да и то случайно). Даже Мефистофель выбрал себе не какого-нибудь Иуду или Пилата, а Фауста. О дурном его вкусе слухи слишком преувеличены. Если не сказать точнее – это наглая клевета. И спорить с этим Двойник может с кем угодно в целом мире.

№№№№№№№

На этот раз для отдыха и музыки Пианист выбрал уединенный старый замок. Все там было самым лучшим, и главное – великолепный рояль. Вот и решил он здесь задержаться дольше обычного. Там обойдутся пока и без него – пусть привыкают к самостоятельности. А здесь, на земле, он все обязанности переложил на Демонов и Бесов, вот они и творили каждый, что ему вздумается.

Люди часто боялись его вторжения, да что там боялись, иногда просто теряли рассудок, было такое.

Герцог – совсем другое дело – он так спокоен и рад его появлению, никакого глупого страха перед ним не высказывает. Значит и Пианист должен сделать для него что-то приятное, хотя он всегда в понятие «приятное» вкладывал совсем иное содержание. И это вовсе не значило, что Старику так уж понравится то, что он ему покажет.

Под приятным Двойник понимал нечто необычное, то, что показать и открыть никто иной ему бы не смог.

Незнакомец хорошо знал, что ЭТО будет.

Ведь не случайно, не ради красного словца возник Данте со всеми его необузданными фантазиями.

Пианист старался преуменьшить его заслуги в мире, ведь ему не хотелось признаваться даже себе самому в том, как много сумел угадать этот тип. Несомненно, там не обошлось без помощи его подопечных – бесов и демонов. Можно было еще проверить, кто в шкуре старика Вергилия сидел. Но он не слишком в этом усердствовал – кто-то должен был поведать людишкам, что же там, за порогом бытия может его поджидать.