Тайна Голубой Лорнетки - стр. 3
– Господин… Орлов? – выдохнул он, шатаясь на пороге. – Игнатий Сергеевич Орлов?
– Да, это я, – ответил Орлов, медленно поднимаясь. Его аналитический ум уже работал: испуг подлинный, сильнейший стресс. Человек не спал, судя по темным кругам под глазами. Пришел пешком, несмотря на наличие, очевидно, экипажа – на дорогих полусапожках следы уличной грязи. Аристократ. Очень богатый. И в отчаянном положении.
– Спасите! – вырвалось у молодого человека, и он, не в силах устоять, схватился за косяк двери. – Ради Бога, спасите меня! Меня… меня уничтожат! Разорят! Оправьте в Сибирь! Это конец!
– Успокойтесь, князь, – сказал Орлов спокойно, делая ударение на титуле. Он узнал его. Князь Дмитрий Владимирович Голицын. Известный в свете молодой повеса, игрок, но не злодей. Человек скорее легкомысленный, чем порочный. – Присядьте. Глубоко вдохните. И расскажите все по порядку. Что случилось?
Орлов указал на единственное в кабинете приличное кресло, стоявшее напротив его стола. Князь Голицын, казалось, не слышал. Он шагнул в комнату, захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, словно боялся, что за ним гонятся.
– Расписки! – выпалил он, дрожащими руками доставая из внутреннего кармана сюртука несколько листков бумаги. – Поддельные! Чудовищно поддельные! Но все поверят! Все поверят, что это я! Я пропал, Орлов! Пропал!
Он швырнул бумаги на стол Орлова, рядом с разобранным замком. Орлов не спеша поднял одну из них. Это была долговая расписка, написанная размашистым, уверенным почерком, якобы князя Дмитрия Голицына. В ней он обязывался уплатить некоему Карлу Фон Мекку астрономическую сумму – двадцать пять тысяч рублей серебром – в счет карточного долга. Датирована вчерашним числом. Подпись князя внизу выглядела… почти безупречно. Почти.
– Двадцать пять тысяч? – поднял бровь Орлов. – Впечатляюще даже для ваших аппетитов, князь.
– Но я не проигрывал! – закричал Голицын, теряя остатки самообладания. – Вчера я играл у Оголинского, да! Играл в штосс! Но проиграл смешную сумму, сотню-другую! И ушел до полуночи! Этот… этот Фон Мекк… я его едва знаю! Видел пару раз в клубе! А сегодня утром он является ко мне с этими… этими бумагами! И требует деньги! Грозит подать в суд, опозорить меня на весь Петербург! Отец… отец меня убьет! Или отречется! А мать… – Князь схватился за голову. – Вы должны помочь! Вы… вы же находите пропавших собак! – Он вдруг осознал, что сказал, и покраснел. – То есть… я слышал… вы расследуете сложные дела…
Орлов уже не слушал его последних слов. Он внимательно изучал расписку под увеличительным стеклом. Его серые глаза сузились. Скука испарилась без следа, уступив место холодному, цепкому интересу.