Тайна Дома трех вязов - стр. 38

– Прошу прощения?

– Когда я встретил вас сегодня вечером, мне показалось, что мы уже встречались. На самом деле я узнал не вас, а ваши расширенные зрачки – я часто видел такие у наркоманов.

– Я… я…

– Нет смысла лгать мне, мадам. Я больше не полицейский и сомневаюсь, что ваша зависимость как-то связана с убийством.

Мадам Лафарг опустила голову и несколько долгих секунд стояла неподвижно, прежде чем осмелилась снова посмотреть в глаза собеседнику.

– Вы правы, комиссар. Я не могу это отрицать. Но никто не должен об этом знать, вы понимаете? Это разобьет вдребезги мою репутацию и репутацию моего мужа. Если кто-то из гостей узнает, можете быть уверены, что уже завтра об этом будет говорить весь Париж…

– Я никому не скажу. Но если я угадал, что с вами творится, просто по глазам, то же самое смогут сделать и другие, уверяю вас.

Мадам Лафарг лишилась дара речи.

– Лучше бы вам пойти спать. Единственный совет, который я могу вам дать, мадам, – постарайтесь как можно скорее пройти курс лечения. Существуют известные клиники, которые помогают попавшим в такую ситуацию. Это не забава, как многие считают, а настоящая болезнь.

Сгоравшая от стыда мадам Лафарг не стала задерживаться в комнате.

Форестье задумался. Предположим, что она в самом деле вошла в кабинет лишь потому, что увидела под дверью свет, но к чему было идти по коридору, если она просто хотела попасть в гостиную? Или у нее было на уме что-то другое? Например, покопаться в вещах Монталабера. Стереть отпечатки пальцев. Или вернуть то, что она здесь оставила… В кабинете ужасный беспорядок, и они с Гийоменом вполне могли упустить что-то важное. Как бы то ни было, этот ночной визит комиссару совсем не понравился.

Несмотря на усталость, Форестье продолжил осмотр. Не стоит питать иллюзий: в этих бумагах он не найдет ничего важного. Если у Монталабера и были секреты, то все они наверняка заперты в сейфе.

И вот, когда комиссар уже начал приходить в уныние, на дне последнего ящика обнаружилось нечто невероятное. Под грудой конвертов Форестье нашел газеты и журналы, которые могли бы показаться обычными, если б из них не были вырезаны десятки букв. Потрясенный комиссар поспешно достал три анонимных письма, которые дал ему граф.

Сомнений не было: письма с угрозами составили из букв, вырезанных из этих газет.

За лесом, еще окутанным утренним туманом, блеснули первые лучи солнца. Над влажными от росы лугами царила тишина. Взобравшись на садовую лестницу, комиссар Форестье внимательно осмотрел окна дома снаружи.

Он не спал почти всю ночь и лишь на несколько часов задремал на диване в кабинете, который не хотел оставлять без присмотра. Быстро умывшись и переодевшись, комиссар отправился на кухню, где уже суетилась мадам Валлен, и попросил у нее чашку черного кофе. Анри уже был на ногах, что не удивляло. Дворецкий осунулся и побледнел, явно потрясенный смертью хозяина.