Тайна чудесных кукол - стр. 17
Инга и подумать не могла, что отец выделывает кукол такими правдоподобными не только снаружи, но и внутри. Во рту у куклы виднелись жемчужинки зубов, язык был мягкий и подвижный, как настоящий. Вот только голову она сначала повернула скованно, будто боялась повредить механизм, но потом закрутила ею во все стороны – решительно, любопытно. Осмотрела свою перепачканную рубашку с юбками, ощупала каждую ленту, каждый крючок на корсете. Оглядела разгромленную комнату, уставилась на Ингу. Наклонила голову, словно хотела задать вопрос, но рта не раскрыла.
Как же эта «проснулась», если ее не заводили? Или от падения соскочила какая-нибудь пружина? Но как же отец заводит своих кукол? Инга вдруг поняла, что и знать не знает, как это происходит. В отличие от обычных механических игрушек, модных в Виззарии, ни у чудесных, ни у Деревяшек ключей в спинах не было. Вот ведь странно… Но уж как остановить куклу, Инга знала.
– Усни, – приказала она.
Голос у нее дрожал, но она не сомневалась, что команда сработает. Каждый вечер отец отдавал такое приказание Деревяшкам, и каждый вечер они покорно закрывали глаза. Но кукла лишь в очередной раз удивленно моргнула и уставилась на Ингу еще внимательнее, чем прежде. Как будто приготовилась слушать, что Инга скажет дальше.
– Усни, – чуть громче попросила Инга. – Спи!
Кукла наклонила голову. Хотела согнуть обе руки, но левую заклинило, и она уставилась на собственный неподатливый локоть.
– Ты меня слышишь? Засни! – чуть не крикнула Инга.
Но кукла даже не поморщилась. Может, она и слышала, но повиноваться не собиралась.
– Как тебя зовут?
Кукла все возилась со своим вывороченным шарниром.
– Ты меня понимаешь? Можешь говорить?
Что-то хрустнуло. Кукла выпрямилась и приподняла левую руку. Починила… Потом приподнялась, опершись руками об пол, и встала на ноги. Качнулась, как с непривычки после долгого сна, поймала равновесие и огляделась.
– Эй, погоди-ка, – спохватилась Инга. – Стой!
Но кукла даже не глянула в ее сторону, а только наклонилась, чтобы пройти в низенький проем, протиснулась мимо комода и направилась через хранилище к выходу.
– Да стой же!
С каждым шагом кукла ступала все увереннее и тверже, и Инга за ней едва успевала.
– Да подожди же ты! Послушай!
Она схватила ее за руку, но кукла отмахнулась.
– Я приказываю тебе стоять!
Кукла не слышала.
– Если ты сейчас же не остановишься, отец тебя уничтожит! Сожжет в печке!
Но кукла не обращала на Ингу никакого внимания. С каждым ее шагом улетучивалась первая неловкость, исчезала угловатость и скованность. Кукла расправила плечи, подняла голову, смотрела прямо вперед, но не с автоматичностью тупой машины, а с человеческой самоуверенностью. Казалось, она прекрасно знала, куда направляется, и возражений слушать не собиралась.