Тайна чёрной розы - стр. 11
***
За нашими с Ларисой спинами – чудесный разноцветный теремок. Когда выглядывает скупое солнце – пронизывает стены и они светятся прозрачными зелёными, голубыми, красными ромбами. Витражный теремок сделан из пластиковых бутылок. Они с мужем собирают их на территории кладбища, режут, складывают мозаикой. Внутри теремка есть пластиковая скамья, пластиковый столик – на нём книжки с картинками и игрушки.
– Детишки любят тут играть в домик. С Дуськиными щенками возятся. Когда и родители оставят, уйдут могилки подправить – а мне что, не в тягость.
На кладбище тишина и какой-то особый живой уют. С Ларисой, которая возвышается горой, смолит сигаретку, дымя как вулканчик – тоже удивительно уютно. Я почему-то спрашиваю:
– Лариса, как вы думаете, бог есть?
– Если бы и не было, следовало выдумать. Это как фонарик в темноте зажечь – чтобы не было страшно и темно. Взрослые – это ведь те же дети, только взрослые дети.
– А как вы считаете, Лариса? Во мне, например, живёт предчувствие, сердце подсказывает, что мы на том свете встретимся с ближними – хоть на минутку. Повинимся, успеем крикнуть, как любили, да не умели ту любовь показать…
– Подсказки, предчувствия… Не дело, не то говорите. Выдумки, красивости это, – ворчит подошедший Ларисин муж.
– Изыди, – кратко посылает его Лариса. Она с ним утром поссорилась и ещё не простила. А мне говорит:
– А ты верь. Слушай не дураков разных, а своё сердце.
***
Летом она ходила за земляникой. Забрела куда глаза глядят и вдруг наткнулась на… торчащие из земли крыши. Срубы сгнили, рассыпались, провалились, земля их поглотила. И только деревянные крыши будто выросли из зарослей душного, жужжащего пчёлами кипрея. Посреди улицы столбик с табличкой – такие ставят краеведы. Лариса прочла: «Село Мосево 1859 – 2005 год. Центральная усадьба. Пик численности населения ~ 1900 человек».
– Нарвала я ромашек, клевера, колокольчиков, положила к столбу. Постояла, погрустила. Революцию, гражданскую, Отечественную войну, голод страшный – всё село вынесло. Как магнит песчинки, притягивало окружные деревеньки, и в каждой маленьким, но бойким родничком журчала жизнь. Трактора пахали, хлеб колосился, коровы мычали, колодцы скрипели, гармошки играли, пищали в зыбках младенцы. И вот – тишина. Ничто село не брало – а тут будто ворог прошёл.