Танкоопасное направление. «Броня крепка!» - стр. 26
Автоматически Краснов перебросил последний укрепленный проволочкой-пружинкой лист – и широко распахнул от удивления глаза. На картонной обложке, глянцевой и скользкой на ощупь, словно покрытой лаком или какой-то пленкой, было написано: «Настольный календарь за 2015 год». Ниже – отменного качества цветная фотография, знакомый любому советскому человеку московский Кремль, снятый со стороны набережной. На первом плане – величественная Водовзводная башня с рубиновой звездой, за стеной видна крыша здания Верховного Совета с обвисшим на флагштоке стягом и золотые маковки церквей. Вдоль реки идет широченная автострада, по которой несутся авто невиданных форм и расцветок, обтекаемые, похожие на ожившие стальные капли на колесах.
Медленно опустив руку с календарем, Василий сглотнул внезапно загустевшую слюну. Отчего-то он сразу поверил и надписи, и фотографии. Равно как и понял, что означали цифры в углу. Все-таки год…
Поднявшись на ноги, он медленно, словно скорость сейчас имела хоть какое-то значение, подошел к окну, не нормальному деревянному окну с форточкой, а изготовленному из какого-то гладкого белого материала. Повозившись несколько секунд с непривычного вида ручкой, Краснов распахнул створку. В лицо пахнуло жарким летним воздухом и бензиновой гарью – фасад выходил на оживленную улицу. Несколько минут Василий наблюдал за снующими по асфальту автомашинами, похожими на виденные на фото, – особенно его поразили троллейбусы, огромные, угловато-квадратные, сияющие здоровенными окнами и разукрашенные рекламными надписями, – затем медленно закрыл створку, разом обрубив поток идущих снаружи звуков и запахов.
Что ж, все верно, он в нереально-далеком будущем, за семьдесят с лишним лет от своего времени… и войны. В чужом теле, чужой квартире и чужом мире.
Обратно в кресло Василий садиться не стал, в смятенных чувствах отправившись бродить по квартире и поминутно делая какие-то открытия. Например, на кухне, кроме пусть непривычной с виду, но вполне узнаваемой газовой плиты на четыре конфорки, обнаружилась странная штуковина на вделанной в стену полочке, с открывающейся застекленной дверцей, назначения которой Краснов, разумеется, не понял. Хотя, судя по тарелке внутри, штуковина определенно предназначалась для приготовления еды. А вот назначение стоящего на полу возле окна квадратного агрегата из металла и того же, что и окно, гладкого материала, с забранной толстенным гнутым стеклом дверцей-иллюминатором наподобие корабельного, осталось вовсе непонятным. В углу помещения располагался еще один прибор, высоченный, из серебристого металла, подключенный к электросети толстым черным шнуром, в котором мамлей без особого труда опознал холодильный шкаф. Открыв негромко чмокнувшую дверцу, одну из двух, убедился, что не ошибся. Правда, еды внутри почти не оказалось, пара банок рыбных консервов, овощи, десяток яиц, крохотный кусочек сыра, початая бутылка водки да какие-то непонятные баночки-тюбики-пакетики на полочке в дверце – ну, чисто, как в уборной, где он недавно побывал! Кстати, насчет сортира – неприятные ощущения пониже пояса спортивных штанов определенно намекали на срочную необходимость посещения этого помещения. Что Василий и сделал, на сей раз открыв для себя еще одну поразительную особенность: из второго крана – в прошлый раз он крутил правый, а сейчас – левый, с красным ободком – шла горяченная вода, практически кипяток, хоть чай заваривай! Ну, насчет чая он, пожалуй, приврал для красного словца, но вода и вправду была горячей, аж рукам больно. Словно из закипевшего автомобильного радиатора.