Танго старой гвардии - стр. 9
Когда музыка смолкла, Макс, проводив даму до места, смог разглядеть поближе мужа – элегантного, уверенного в себе господина за сорок. Его никак нельзя было назвать красавцем, но привлекательности ему добавляли тонкие, выхоленные усы, волнистые, уже начинавшие седеть волосы, живые и умные глаза, которые, как догадался Макс, замечали мельчайшие подробности всего, что происходило на площадке. Еще прежде, чем приблизиться к его жене, Макс нашел их имена в списке гостей, и метрдотель подтвердил: да, это испанский композитор Армандо де Троэйе с супругой, плывут первым классом, каюта люкс, за обедом места им зарезервированы в главном зале судового ресторана, за капитанским столом, что в мире лайнера «Полоний» означало большие деньги или чрезвычайно видное положение в обществе, а чаще – то и другое вместе.
– Вы доставили мне истинное удовольствие, сеньора. Превосходно танцуете.
– Спасибо.
Макс отдал короткий, почти военный полупоклон, зная, что его партнершам нравится и эта его манера благодарить за танец, и та непринужденность, с какой он брал и подносил к губам руку дамы – а Меча Инсунса де Троэйе, прежде чем сесть на стул, предупредительно отодвинутый поднявшимся с места мужем, ответила легким и холодным кивком. Макс повернулся, пригладил с боков – сперва левой рукой, а потом правой – блестящие, черные, чуть припомаженные волосы, зачесанные назад, и удалился. Огибая танцующих, он шел с учтивой улыбкой на губах, ни на кого не глядя, но чувствуя, что все его сто семьдесят девять сантиметров, облитые безупречным фраком (купленным на последние деньги перед подписанием контракта с пароходством), приковывают к себе любопытные взгляды дам, еще остававшихся за столами, – многие пассажиры уже поднялись и потянулись в ресторан. Половина присутствующих сейчас глубоко презирают меня, подумал он, весело и привычно принимая свой удел. Другую половину составляют женщины.
Троица меж тем останавливается перед лавочкой с сувенирами, открытками и книгами. Хотя с окончанием сезона закрылись многие магазины и рестораны Сорренто, в том числе и несколько роскошных бутиков на Корсо Италия, старый квартал с центром на Сан-Чезарео по-прежнему любим туристами и исправно ими посещается. Улица не широка, так что Макс должен остановиться на изрядном расстоянии – возле магазина деликатесов: укрепленная в деревянной раме на подставке грифельная доска, где мелом выведен перечень товаров, служит ему надежным укрытием. Девушка с «конским хвостом» вошла внутрь, а двое ее спутников остались на тротуаре. Черноволосый красивый молодой человек смеется, сняв свои темные очки. Женщина в твидовой шляпе, вероятно, относится к нему с нежностью, потому что минуту назад ласково погладила его по щеке. Вот юноша сказал что-то смешное, и она расхохоталась так громко, что до соглядатая отчетливо донесся ее смех – звонкий и безудержный: смех ее очень молодит, а Макса заставляет вздрогнуть от нахлынувших воспоминаний. Это она, убеждается он окончательно. Минуло двадцать девять лет с тех пор, как он видел ее в последний раз. Тогда над осенним побережьем моросил дождь: под балюстрадой, отделяющей от пляжа проспект Англичан, носился по влажной гальке пес, и Ницца, раскинувшаяся за белым фасадом отеля «Негреско», теряя четкость очертаний, расплывалась в серой влажной дымке. Столько времени минуло от одной встречи до другой, что немудрено, если воспоминания путаются. Тем не менее бывший жиголо, ныне управляющий и водитель доктора Хугентоблера, больше не сомневается. Конечно, это та самая женщина. Он узнает ее манеру смеяться и наклонять голову набок, несуетливость повадок и естественное изящество движений. И эту привычку держать одну руку в кармане. Макс хочет подойти и взглянуть на нее вблизи, чтобы развеять последние сомнения, но не смеет. Тут в дверях сувенирной лавки появляется девушка, и вот все трое уже идут обратно, и пока они еще не поравнялись с гастрономом, Макс успевает торопливо спрятаться за грифельную доску. Оттуда он провожает взглядом женщину в твидовой шляпе, еще раз всматривается в ее профиль и, вздрогнув, понимает, что не ошибся. Текучий прозрачный мед ее глаз подтверждает его правоту. И, по-прежнему держась поодаль, Макс следует за троицей до самой площади Тассо, до ворот отеля «Виттория».