Танго старой гвардии - стр. 11
Отель «Виттория». Застегивая тужурку, Макс Коста проходит под золоченой вывеской на железной арке входа, здоровается со швейцаром и шагает дальше по широкой дорожке, окаймленной столетними пиниями и разнообразными кустами. Парк здесь тянется от площади Тассо до самого края обрыва, нависая над зданием морского вокзала «Марина Пикколо» и над морем, где возвышаются три корпуса гостиницы. Спустившись по небольшой лестнице, Макс оказывается в холле центрального здания, перед стеклянной стеной, за которой виден зимний сад и террасы, заполненные – как странно для этого времени года – множеством людей: они пьют аперитивы. Слева, за стойкой портье, стоит Тициано Спадаро – их знакомство относится к тем давним временам, когда нынешний шофер доктора Хугентоблера останавливался в отелях такого класса, как «Виттория». Частые и щедрые чаевые, сунутые и принятые незаметно, как велит неписаный закон, подготовили почву для взаимной, искренней, проверенной годами симпатии, которая связывает тех, кого принято называть «подельниками». Отсюда и дружеское «ты», немыслимое двадцать лет назад.
– Кого я вижу! Макс! Давно не заглядывал.
– Почти четыре месяца.
– Очень рад тебя видеть.
– Взаимно. Как поживаешь?
Пожав плечами, Спадаро – лысоватый, с выпирающим из-под тесного пиджака брюшком – заводит обычную песню, как трудно живется людям его профессии в мертвый сезон: чаевых мало, постояльцы – в основном те, кто приезжает на уик-энд с девицами, мечтающими о карьере актрисы или модели, да орава горластых янки, которые совершают тур Неаполь – Искья – Капри – Сорренто (в каждом городе – bed and breakfeast[6]) и постоянно требуют воды в бутылках, потому что из-под крана пить опасаются. По счастью, Спадаро показывает на отделенный стеклянной стеной зимний сад, где для межсезонья на удивление многолюдно – спасает положение шахматный матч «Приз Кампанеллы»: поединок Келлер – Соколов привлек в отель шахматистов, журналистов и болельщиков.
– Мне нужно кое-что у тебя узнать. Потихоньку.
Спадаро не произносит «вроде как в добрые старые времена», однако в его глазах, поначалу удивленных, затем насмешливых, вспыхивает искорка былого – и чуть опасливого – сообщничества. Теперь, на пороге пенсии, когда за плечами – пятьдесят лет службы, начавшейся с нажимания кнопок в лифте неапольского «Эксельсиора», он может сказать, что повидал всё. В это «всё» входит и Макс Коста эпохи расцвета. Неужели еще не увял?
– Я думал, ты отошел от дел.
– Я и отошел.
– А-а, – с облегчением произносит старый портье.
Тогда Макс задает свой вопрос: его интересует дама – уже в годах, элегантная, появляется в сопровождении девушки и молодого человека привлекательной наружности. Вошли в отель десять минут назад. Они – здешние постояльцы?