Танец с зеркалом - стр. 17
Старик нахмурился, а потом вдруг расхохотался, вспугнув сову с гарды. Смех его был хриплым, гортанным, почти болезненным.
– И смеяться ты тоже никогда не умел, – добавила королева.
Шут уже шел к ним – странной, подпрыгивающей походкой. Он снял алую повязку, и теперь были видны крупные, мясистые черты лица. С отцом его роднили только ледяные глаза, а рядом с матерью он казался просто уродцем.
И все же, когда он шел вот так, широко улыбаясь, было в нем что-то щенячье, неуклюже-симпатичное.
– Уважаемые гости, спешу представить вам, – хорошо поставленным голосом вещал он. – Единственный раз, абсолютная премьера, наша труппа сыграет для вас «Сиреневый цвет любви» уважаемого Анто Саноса!
– Ужасные манеры, – холодно отозвалась Королева Льда. – Не могу поверить, что ты вышел из моего лона.
На мгновение лицо Шута стало по-детски растерянным, а потом превратилось в каменную маску.
– Начинаем, – крикнул он, взмахивая рукой. Сцена была у него за спиной, но он решил не оборачиваться, следя за реакцией родителей.
– Ужасные манеры, – подтвердил Король Льда, и Шут растянул губы в издевательской ухмылке.
А между тем спектакль начался. Фигуры на сцене безмолвно кружились друг вокруг друга, кланялись, приседали, дрались, вставали на колени.
Поначалу было совершенно неясно, что происходит, но в конце первого действия Король Льда вдруг поймал себя на том, что прекрасно понимает все происходящее – четкие, отточенные жесты мертвых фигур полностью заменяли слова.
Король двинулся вперед, прошел еще несколько шагов, затем отступил на шаг назад, найдя лучший вид. Королева шла за ним, еще не понимая, что происходит, но в середине второго акта она вдруг охнула – войдя в действие, почувствовав его ход.
Сюжет развивался стремительно – недавние друзья по навету злодея втаптывали друг друга в грязь, стараясь сохранить видимость дружбы для окружающих. Героиня готовила любовный напиток, чтобы соблазнить короля, но не отказывалась принимать знаки внимания и от остальных.
И когда в третьем акте злодей, уничтожив друзей, случайно убил героиню, а потом воскресил ее, чтобы жить с ней, хотя бы и не живой, стало понятно, почему Шут поставил именно этот спектакль.
Ощущение от того, как только что живой человек вдруг становится куклой, наложилось на забытый на время спектакля факт, что все актеры изначально мертвы.
– Гениально, – признал Король Льда. – Сколько ты готовил это представление?
– Восемь лет, – ответил Шут, никак не выдавая того, что польщен. – Вначале я играл роль главного злодея сам, но тогда стиралось удовольствие от общего впечатления. И я купил у родственников труп Мако Ретоса, гениального трагика, очень вовремя погибшего.