Танец с зеркалом - стр. 11

Бубновый Король обернулся назад. Из плотной толпы вышел юноша, с виду не намного моложе Пикового Валета и очень на него похожий.

– Вы не согласитесь принять его в плен? – спросил Бубновый Король.

Я покачал головой. И мне показалось, что в глазах у Бубнового Короля мелькнуло торжество. Я обернулся на Пикового Валета. Он был грустен и величествен. Где-то далеко заорала женщина. Я был уверен, что это – Бубновая Дама, которая наконец поняла суть происходящего.

– Встаньте на колени, сын мой, – сказал Бубновый Король, и Бубновый Валет, который на самом деле не был сыном своего короля, послушно встал. В его глазах не было страха, только обреченность и умиротворение. И тут я понял, что все к этому и шло. Что все они – все Карточные Владыки – выигрывали от этого, кроме разве что Бубновой Дамы.

Бубновый Король медленным, но уверенным движением перерезал горло своему Валету. Я услышал, как позади меня встали на колени Юлифь и Пиковый Валет.

– Примите нашу капитуляцию, – попросил Валет, ровно как был ранее научен.

– Принимаю, – сказал я.

И в этот момент война закончилась.

– Отец должен уйти.

Они не понимали меня – ни мать, ни брат, ни сестра. Ну, конечно же, для них он был спасителем, война кончилась, пора было наконец жить!

Но проблема в том, что до того, как породить меня, отец меня убил и съел, и простить этого я не мог.

– Ты не передумаешь? – он стоял рядом со мной на крыше самой высокой башни.

– Может быть, позже.

Он ушел на третий день. Но следом за ним ушла и мать, которую я не выгонял, и сестра, и брат. И я остался один, если не считать полутора сотен человек свиты, пары тысяч челяди, нескольких тысяч горожан и трехсот тысяч населения страны.

Зевас отобрал у меня кусок камня в пустоте, а передал живой, дышащий организм. Может быть, он не был демиургом – но он был шикарным администратором.

Я стоял в тронном зале и держал оставленный отцом ободок короны.

И еще я обдумывал его последние слова:

«Сынок, заведи семью. У правильного демиурга обязательно должен быть ближайший круг, личный пантеон, который его всегда прикроет».

Я устраивал смотрины и ездил по стране. Балы, танцы, поездки на отдаленные хутора. И если поначалу у меня было ощущение, что рано или поздно найдется какая-нибудь Золушка, то в процессе стало абсолютно ясно: не найдется.

Весь этот мир был произведен из меня. Каждый человек, каждая песчинка, каждая молекула воздуха. Даже если они появились уже здесь, за последние пятнадцать лет, все равно истоком был я.

Они не могли не подчиняться мне. А мне нужна была настоящая соратница, такая же, как Юлифь для отца. Способная тянуть, когда я буду не в состоянии, умеющая сказать мне «нет» и чувствующая, когда обязательно надо сказать «да».