Танец с чашами. Исход Благодати - стр. 20
Послышался скрип отпирающегося засова, и дверь открылась нараспашку. Никто не зашел внутрь, из светлого портала потянуло запахами племени и гулом голосов. Молодой охотник понял, что его заточение окончено. Ондатра вылез из норы, пошатываясь, словно больной, и упал на груду подушек, раскиданных на полу общего зала племени.
– Наконец-то! Мы думали, старейшина сожрал тебя.
Ондатра приоткрыл глаз. Над ним склонилось два знакомых лица. Старые приятели по несчастью. Их называли ущербными братьями, хотя все трое принадлежали к разным выводкам. Дело было в их общей беде – они слишком отличались от эталона племени, и если проблема Ондатры была в росте, то у Дельфина и Буревестника дела были не такими однозначными. Они не имели никаких физических изъянов.
Они познакомились, когда старейшина впервые приписал Ондатру к сбору и обработке водорослей. Труд тяжелый и кропотливый, слишком грязный, чтобы его выполняли матерые самцы племени. Им занимались подростки, а еще – те, кому никогда не стать воинами. Молодые самцы собирали длинные связки водорослей у северного оконечья бухты, затем нарезали их на полосы, высушивали на солнце, следя, чтобы морские птицы не испоганили улов. Грузили на корабли, что увозили их на северо-запад, прямиком в Нерсо.
– У тебя слишком бледные жабры, – сказал Дельфин, присаживаясь рядом. – Сколько дней ты не подносил зверю крови?
– Три, может, четыре… Я сбился со счета, мне не приносили живой пищи с первого дня…
– Мы не видели тебя дней двенадцать, – сказал Буревестник. – Ничего, сейчас поправим.
Что-то булькнуло рядом с головой Ондатры, он почувствовал щекой прохладу мокрого дерева. Кадушка. Приподнявшись, молодой охотник с головой нырнул в нее, чем вызвал взрыв хохота у своих приятелей:
– Не подавись…
Вынырнув, Ондатра с хрустом раскусил зажатую в зубах трепыхающуюся рыбину. Холодная кровь потекла в горло, нос заполнил металлический запах, и парень застонал от удовольствия, вторя довольному рычанию красного зверя. В ушах громыхнуло – стук сердца стал оглушительным.
– Все не сожри, – проворчал Дельфин, пытаясь выловить из кадушки верткого угря. Ондатра зарычал на него, ощерив острые зубы.
– Ладно—ладно…
Кто угодно в племени ответил бы на вызов, но не Дельфин. Он предпочитал избегать поединков и подчиниться воле агрессивного оппонента. Ондатра не вполне понимал, почему, ведь в их дружеских спаррингах ясно было, что силой Дельфин мало чем уступает ему или Буревестнику. В племени это считалось трусостью, но Ондатре сложно было назвать трусом того, кто многократно в одиночку заплывал туда, где водились акулы—исполины. Дельфин был загадкой еще и потому, что питал симпатию к двуногим рыбам.