Танец мотыльков над сухой землей - стр. 23
Сергей после двух репетиторов за день:
– Вы что из меня, ученого хотите сделать?
– А ты что хочешь, стать грузчиком?
– Зачем быть грузчиком? – он отвечал меланхолично. – Зачем быть ученым?
Меня привели в гости к чуть ли не столетней художнице Наталье Ушаковой в огромную коммуналку, я думала, таких уж и нет в Москве.
– Писатель Зайцев здесь бывал, – она говорила, – Булгаков читал здесь свои рассказы. Вы Чуванова знаете?
– Нет, я Чугунова знаю.
– А я Чугунова не знаю, а знаю Чуванова, ему 95 лет – белый старик с белой бородой весь в белом – открываю дверь, а он – с огромным букетом жасмина… Разбогател на «Диафильме»… Все это было более или менее сейчас. Что-то в последние годы много поумирало. А я человек радостный, хоть и голодов три штуки пережила. Тут упала на улице, руку сломала, встала – радуюсь, что рука-то левая, а не правая!.. Нет-нет-нет, ничего не просите, у меня в 20-е годы Кандинский и Шагал взяли мастихин и штангенциркуль и уехали, не отдали. Я с тех пор ничего без расписки не выдаю…
Показывала свои книжки – очень старые, как сама их иллюстратор. У меня в детстве была картонная коробка-восьмигранник, на ней были изображены Мойдодыр с грязнулей и надпись: «Надо, надо умываться по утрам и вечерам!» Там лежал зубной порошок, мыло, маленький тюбик с пастой, зубная щетка... Так это она, оказывается, коробку с Мойдодыром нарисовала!
– Чуковский увидел и говорит: «Стишки-то я написал…» Все-таки он любил, – сказала Ушакова, – чтобы ему за все платили… А тут Глоцер ко мне приходил – с бородой. Не знаю, по-моему, ему нехорошо, как разбойник. Вот Немировичу-Данченко, помню, что было хорошо, а Глоцеру – нет…
– Вы можете получить десять экземпляров голландских изданий с вашим рассказом, – сообщил Глоцер.
– Зачем мне столько? – я удивилась. – У меня только один-единственный знакомый голландец – это вы.
Архив Владимира Иосифовича Глоцера был настолько всеобъемлющим, что, когда он переезжал на другую квартиру, я слышала, семь грузовиков вывозили его открыточки, записки и вырезки из газет. Свой кабинет, где хранились эти сокровища, Глоцер запирал на ключ и никого туда не допускал.
– Вчера я ходил на кладбище, – рассказывал мне Владимир Иосифович, – и потерял на могиле у мамы ключ от своего кабинета. А он тяжелый, старинный, там такая болванка, никто уже таких не делает, я в разных городах пробовал копии сделать, даже в тех, где еще процветают старинные ремесла. Пришел домой, лег спать. И вечером обнаружил пропажу. Сегодня я снова пришел на кладбище, все обыскал и пошел к контейнеру. Контейнер переполнен. А когда я выбрасывал мусор – он был почти пустой. Я перебрал весь контейнер. Сначала переложил его содержимое справа налево. А это специфический контейнер – кладбищенский, венки, ветки, сухие цветы, листья, иголки, бутылки. Потом – слева направо. И там, в самом низу, в дальнем углу, увидел свой ключ!